:
Главное ощущение в Сирии - это доминирующая везде спокойная уверенность в себе. Переход мятежников к тактике индивидуального террора - это уже расписка в полном поражении. Но индивидуальный террор, как известно, против воли масс не работает.
Битву за сердца народа мятежники проиграли окончательно и безнадежно.
Никому и в голову не приходит обсуждать возможность прихода к власти мятежников, зато вовсю и повсюду разговаривают о предстоящих выборах. Медианное рассуждение: на президентских Башар аль Асад получит минимум 60-70% голосов против любого возможного кандидата, на парламентских - ожидают, что Баас, коммунисты и сирийские националисты выступят блоком и наберут те же 60% против, главным образом, исламистов.
Об этом говорят люди.
На маленьких демонстрациях и пикетах интересна социальная структура проправительственных активистов - подавляющее большинство простые люди, искренне радующиеся, когда рядом с ними становятся русские, а чуть в стороне обязательно стоят интеллектуалы, которые разделяют с народом общие идеалы, но окончательно с ним не смешиваются стилистически - народ шумит, кричит и громогласно хохочет, интеллектуалы ведут себя по-сирийски сдержанно и строго. Они вышли выразить свою волю, а не шуметь.
Очень устал. Буду спать. скоро увидимся.
Битву за сердца народа мятежники проиграли окончательно и безнадежно.
Никому и в голову не приходит обсуждать возможность прихода к власти мятежников, зато вовсю и повсюду разговаривают о предстоящих выборах. Медианное рассуждение: на президентских Башар аль Асад получит минимум 60-70% голосов против любого возможного кандидата, на парламентских - ожидают, что Баас, коммунисты и сирийские националисты выступят блоком и наберут те же 60% против, главным образом, исламистов.
Об этом говорят люди.
На маленьких демонстрациях и пикетах интересна социальная структура проправительственных активистов - подавляющее большинство простые люди, искренне радующиеся, когда рядом с ними становятся русские, а чуть в стороне обязательно стоят интеллектуалы, которые разделяют с народом общие идеалы, но окончательно с ним не смешиваются стилистически - народ шумит, кричит и громогласно хохочет, интеллектуалы ведут себя по-сирийски сдержанно и строго. Они вышли выразить свою волю, а не шуметь.
Очень устал. Буду спать. скоро увидимся.
:
Признаков войны в Дамаске мало, но они есть. Действует запрет на любое фотографирование любого военнослужащего и любое упоминание имен военных. Правило разумное и понятное, но запрет на упоминание, например, знаменитого на всю Сирию доктора, спасшего много людей (а сирийцам благодарность очень свойственна) - главврача военного госпиталя или на фотографирование охраняющего расположенный по соседству с нашей гостиницей офицерский клуб Дамаска очень важного двадцатилетнего солдатика - дембеля с пышными усами, который с видимым огорчением просит себя не фотографировать и со снисхождением опытного человека говорит: "Ну ты же, устаз, сам понимаешь, АРМИЯ" - оставляет ощущение легкого перебора.
Военных в городе очень мало, они охраняют государственные объекты. Выбор самих объектов непонятен, потому что здания министерств в центре города, куда мне 10 лет назад приходилось часто ездить, не охраняются солдатиками. Учитывая, что рядом с военными постами всегда находятся несколько странно расположенные маленькие баррикадки из мешков с песком, у меня сложилось впечатление, что это зашита от смертников на заминированных машинах. Никаких оснований для такой версии у меня нет, кроме того, что она все объясняет - и избирательность постов, и странные места для баррикадок.
У входа в гостиницу расположен рамочный металлоискатель. Совершенно никто не обращает на него внимание, даже когда он страшным голосом свистит и мигает всеми лампочками, когда под ним проходит Дарья Александровна со своими сумками и украшениями.
В городе - еще раз - все абсолютно спокойно. Жизнь вернулась в довоенный ритм.
Военных в городе очень мало, они охраняют государственные объекты. Выбор самих объектов непонятен, потому что здания министерств в центре города, куда мне 10 лет назад приходилось часто ездить, не охраняются солдатиками. Учитывая, что рядом с военными постами всегда находятся несколько странно расположенные маленькие баррикадки из мешков с песком, у меня сложилось впечатление, что это зашита от смертников на заминированных машинах. Никаких оснований для такой версии у меня нет, кроме того, что она все объясняет - и избирательность постов, и странные места для баррикадок.
У входа в гостиницу расположен рамочный металлоискатель. Совершенно никто не обращает на него внимание, даже когда он страшным голосом свистит и мигает всеми лампочками, когда под ним проходит Дарья Александровна со своими сумками и украшениями.
В городе - еще раз - все абсолютно спокойно. Жизнь вернулась в довоенный ритм.
:
Время в Дамаске устроено по-дурацки. В пять утра уже светло, в пять вечера уже темно.
7 утра. Дамаск просыпается. По своим делам в разные стороны спешат одетые в пальто и зимние куртки горожане, а посредине рассекает в синий маечке сзг, идущий на площадь Мердже с целью купить знаменитые местные сладости в подарок. Мне не холодно, утренняя прохлада слегка бодрит. Никого моя одежда не удивляет, но никому и в голову не приходит, глядя на меня, снять зимнее пальто.
7 утра. Дамаск просыпается. По своим делам в разные стороны спешат одетые в пальто и зимние куртки горожане, а посредине рассекает в синий маечке сзг, идущий на площадь Мердже с целью купить знаменитые местные сладости в подарок. Мне не холодно, утренняя прохлада слегка бодрит. Никого моя одежда не удивляет, но никому и в голову не приходит, глядя на меня, снять зимнее пальто.
:
От меня, наверное, сирийцы скоро плеваться начнут. за три дня меня снимали разные телеканалы, наверное, раз 20. Заходишь в любой магазин, где работает телевизор, обязательно нас показывают... Моя борода, несомненно, производит на тележурналистов завораживающее впечатление. Или это мои мысли?