Оригинал взят у
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
putnik1@lj в НАЧАТЬ С НАЧАЛА
Кликабельно. Даже дважды.
Примерное содержание (ответили по-немецки, а с немецким не дружу):
Уважаемый господин Вершинин,
наша организация занимается долгое время проблемами развития демократии в Украине, поэтому все проблемы, касающиеся Украины, не чужие для нас. Мы были информированы, что украинская журналист Анхар Кочнева исчезла в Сирии. Предполагается, что она была похищена радикальными повстанцами. Разумеется, нас беспокоит ее судьба.
Информация, что существует некая персона, которая, по всей видимости, знает о ее судьбе, но не хочет ничего сообщать компетентным службам, кажется нам непостижимым. Совершенно непонятно, что информация, от которой, возможно, зависит человеческая жизнь, распространяется частным образом в социальных сетях, но не передается в российский или украинский МИД, и, как кажется, это никого не интересует.
Наша организация намерена немедленно послать официальное письмо во все компетентные инстанции, в том числе МИД России, МИД Украины, ФСБ, СБУ, чтобы разобраться с этим недоразумением.
Мы также намереваемся, распространить информацию об этом инциденте возможно более широко в масс-медиа всех видов, а также обратиться к ведущим правозащитным организациям Евросоюза.
Член правления
Давши слово, держись.
А рассудил я следующим образом.
( Read more... )
http://vvprf.ru/archive/clause694.html
№ 8 (78) Номер 78 2012
Рубрика: ГЛАВНАЯ ТЕМА: БЮДЖЕТ
Монетаризм начала тысячелетия
В рамках своего редакционного курса издание «ВВП» традиционно уделяет больше внимания не только налогово-бюджетной, но и кредитно-денежной политике. Строго говоря, само разделение между ними, вызванное переносом некоторых элементов западноевропейской финансовой практики на российскую почву, достаточно условно.
ВЫСТРЕЛ В СПИНУ ИЗ ПРОШЛОГО
Недостаток координации между монетарными властями с одной стороны и правительством и Минфином с другой путинское руководство получило в наследство от предшественников. Достаточно вспомнить дефолт-98, когда, как нам обещали власти перед кризисом, можно было выбрать одно из зол – прекращение обслуживания госдолга или скачок курса национальной валюты. Тем не менее мы получили оба: именно недостаток координации привел и к резкому падению курса рубля с крахом платежной системы страны, и к дефолту.
Независимость эмиссионного органа – это священная корова либеральной экономической мысли. Ее мнимая важность обосновывается логически, хотя мировой опыт вообще и опыт антикризисной политики в особенности давно и убедительно показали, что там, где денежная эмиссия осуществляется планомерно в соответствии с потребностями руководства страны, и кризис преодолевается легче, и развитие обеспечивается лучше, чем в случае «независимости» Центробанка.
Издание «ВВП» уже отмечало странность сложившегося в России соотношения монетарной и бюджетной политики: «Банк России не озабочен снижением ставок ни для реального сектора экономики, ни для экспортеров. Его главная заявленная цель – инфляция. Но основной ее источник – тарифы естественных монополий, которые подведомственны правительству, а не Центробанку. Так может, каждый должен заниматься своим делом: Банк России обеспечивать экономику дешевыми деньгами, а правительство – бороться с жадностью монополистов? Более того, в их издержках очень большое место занимает обслуживание кредитов, и снижение эффективной ставки раскрутит маховик инфляции в обратную сторону – снизятся расходы монополистов, снизится и саккумулированная инфляция».
ПОЛИТИКА «РАЗОРИ СОСЕДА»
А каков современный подход во всем мире? Наше издание уже рассказывало, что в мировом общественном мнении неспособность монетаристских концепций предупредить глобальный кризис или справиться с ним сильно подорвала доверие к либеральным рецептам кредитно-денежной политики. Все чаще слышны требования вернуть альтернативные концепции – неокейнсианство и экономику развития, которые, как все чаще говорят, лучше способствуют и обеспечению устойчивого экономического роста, и повышению благосостояния населения.
В кризис многие эксперты говорят о валютных войнах, которые, по их мнению, разворачиваются между ведущими экономиками мира. Каждая крупная держава пытается добиться обесценивания своей валюты по отношению к другим. Целью понижения курса национальной валюты объявляется расширение экспорта страны и сокращение импорта, так как ее товары становятся дешевле по сравнению с другими странами.
Это увеличивает производство в стране, растет и занятость – но за счет сокращения производства и роста безработицы в других странах, и именно поэтому снижение курса национальной валюты часто называют политикой «разори соседа». В условиях же роста совокупного мирового спроса нет особых оснований для конкурентной девальвации валют, так как производство (и занятость) в каждой стране росли бы даже при условии сохранения высокого курса национальной валюты.
Базовая причина конкуренции девальваций с целью захвата национальных рынков друг друга заключается именно в том, что мировой совокупный спрос не растет, потребление в мире падает, что лишний раз доказывает: мировой экономический кризис продолжается. Именно отчаяние эмиссионных банков и правительств развитых стран, понимание невозможности преодоления последствий кризиса и объясняет такое стремление улучшить свое положение за счет соседей. При этом важно понимать, что валютные войны и сами углубляют мировой экономический кризис. Если у инвесторов существует неуверенность в относительном соотношении валютных курсов, что помимо прочего определяет размер рынка той или иной страны, то это является практически непреодолимым препятствием для частных инвестиций.
Типичные средства борьбы с инфляцией в современной рыночной экономике – ограничительная монетарная и фискальная политика, что только затягивает кризис. Короче говоря, валютные войны являются и отражением характера нынешнего кризиса, и средством его обострения. Можно избежать такого сокращения производства и занятости в результате роста курса национальной валюты, если одновременно увеличивать государственные расходы, например в виде государственных трансфертов на рост потребления населения.
ДЕНЬГИ – ИНСТРУМЕНТ РАЗВИТИЯ, А НЕ САМОЦЕЛЬ
Большинство западных, особенно американских, экспертов возлагают вину за начавшиеся в мире валютные войны на новые развивающиеся экономики, прежде всего Китай, Индию и другие азиатские страны. Их аргументы состоят в том, что существующие серьезные дисбалансы в мировой экономике связаны с тем, что США испытывают огромный дефицит по текущим платежам в условиях профицита КНР и других новых экономик.
США постоянно требуют от Пекина искусственного усиления юаня, чтобы не допустить бегства спекулятивного финансового капитала из пострадавших от кризиса США в Китай и другие развивающиеся страны. Но на Востоке, вспоминая, как злоупотребляли американские спекулянты (особенно известен Джордж Сорос) операциями на свободном рынке с их валютами, поставили госбанки на службу развитию, стараясь не допускать роста курса национальных валют. Долларовые потоки направляются на увеличение валютных резервов, что оказывает давление на курс доллара.
Ходят слухи, что американские переговорщики жалуются: непонятно, с кем в Китае можно вести переговоры с целью изменить монетарную политику КНР. Госбанк ссылается на решения Политбюро ЦК КПК, там переводят стрелки на Комиссию по экономической реформе при правительстве, а оно, в свою очередь, говорит, что курс определяется рынком, а валютные интервенции – прерогатива независимого Госбанка.
Иными словами, умные китайские руководители, научившись у американских спекулянтов, вовсе не собираются отпускать ни курс, ни инфляцию в свободное плавание. Деньги – это инструмент развития, а не самоцель.
ПОДАВЛЕНИЕ ИНФЛЯЦИИ – ЭТО ИСКУССТВО
Владимир Путин, отвечая на форуме «Россия зовет!» на иезуитский вопрос, готово ли правительство пожертвовать краткосрочными экономическими преимуществами для того, чтобы обеспечить долгосрочную экономическую стабильность и снизить инфляцию, отметил, что в первом полугодии она была низкой из-за решения повышать тарифы на услуги естественных монополий только со второй половины года, сделав при этом акцентна связанный с глобальной засухой рост цен на продукты питания, сказывающийся на инфляционных индексах.
«Должны ли мы в ущерб, должны ли мы чем-то пожертвовать, сохранить во что бы то ни стало макроэкономические показатели, в том числе низкий уровень инфляции, и пожертвовать ростом? – рассуждает президент. – Но это выбор, перед которым все европейские страны стоят сегодня… весь спор идет об этом, когда некоторым странам говорят: «Вы давайте консолидируйте бюджет, меньше тратьте». А они говорят: «А у нас роста не будет. Ну не будет, пока потерпим». Вы знаете, это сложный выбор очень. Вот чтобы далеко нам не ходить, если в Европу не забираться, – наши соседи в Украине. У них инфляция уже в другую сторону свалилась, нет никакой инфляции, а банковские ставки под 20%, и рост нулевой. Хорошо это или плохо? Ну, наверное, это проблема. Поэтому, я думаю, нам нужно будет пройти, как в таких случаях говорят, между Сциллой и Харибдой, сдерживать, конечно, инфляцию, но смотреть, как оперативные действия правительства отражаются на реальном секторе экономики. Мы если говорим о том, что мы должны внутренний спрос поднимать, как же мы будем поднимать внутренний спрос, если не будем развивать экономику? Поэтому это на уровне искусства, надо чувствовать это на кончиках пальцев. Можно ли это сделать? Можно. Но в конечном итоге самое главное для нас, конечно, это подавление инфляции».
ЧТО ДЕЛАЕТСЯ!
Банк России планирует сохранить преемственность принципов денежно-кредитной политики и к 2015 году завершить переход к «режиму таргетирования инфляции», в котором приоритетной целью является обеспечение ценовой стабильности, то есть поддержание стабильно низких темпов роста цен. Рост потребительских цен в 2013 году составит до 5–6%, в 2014 и 2015 годах – до 4–5%.
Основной метод работы ЦБ – это управление процентными ставками денежного рынка с учетом того, что воздействие этих мер на экономику распределено во времени. Процентная политика будет играть ключевую роль в процессе реализации денежно-кредитной политики Банка России, причем решения, в основе которых лежат прогнозы инфляции и экономического роста, а также «динамика инфляционных ожиданий и особенности трансмиссионного механизма денежно-кредитной политики», будут приниматься, как правило, на ежемесячной основе.
Иными словами, Банк России будет ориентироваться на сокращение инфляции любой ценой, за курс рубля отвечать не будет и к 2015 году «предполагает осуществить переход к плавающему валютному курсу, отказавшись от использования связанных с уровнем курса операционных ориентиров курсовой политики». То есть ЦБ добровольно сделает то, что американцы требуют от народного Китая (а тот отказывается). В моей молодости в похожих ситуациях спрашивали: «Ты на чью руку играешь?» В рамках такого монетарного режима проведение регулярных валютных интервенций с целью воздействия на динамику курса рубля будет прекращено.
И пугает то, что Центробанк в рамках «риск-ориентированных подходов при осуществлении надзора, базирующихся на лучшей зарубежной практике», явно имеет в виду американцев (с их «Леман Бразерз») и швейцарцев, а не быстро развивающихся и проводящих очень эффективную банковскую политику, стимулирующую экономический рост, китайцев, бразильцев и индийцев. Похоже, о них в ЦБ мало кто знает.
НАДЗОР И БАНКИ
Одной из основных задач Банка России в среднесрочной перспективе будет оставаться обеспечение финансовой стабильности в банковской системе, и не только в ней. «Банк России будет продолжать совершенствовать инструменты мониторинга системы финансового посредничества, в том числе постоянный анализ движения цен на рынках активов, тенденций в динамике денежных агрегатов и кредитной активности, с тем чтобы при возникновении угрозы финансовой стабильности иметь возможность оперативно принять соответствующие меры в области денежнокредитной политики и банковского регулирования и надзора».
Кризис-2008 очень явственно показал, что две функции ЦБ – эмиссионная и надзорная – вступают между собой в очень острое противоречие. К тому же банкротство коммерческого банка или (избави Бог) крах платежной системы – вещь разовая, сразу и напрямую выражающаяся, в том числе, и в кадровых решениях, а результаты эмиссионной политики размыты, растянуты во времени, трудноуловимы.
Если мы говорим о независимости Центробанка для реализации функции выпуска денег, то нужно непременно снимать с него ответственность за банкротства кредитных учреждений, а следовательно, и надзор. Независимость от государства и ответственность за коммерческие финансовые институты в принципе не могут сочетаться между собой.
В нынешних условиях, когда обостряются слухи о том, что глава ЦБ скоро уйдет с оперативной работы по возрасту, когда идут интенсивные разговоры о создании финансового мегарегулятора, актуальными становятся слова Путина: «Правительство предлагает объединить ФСФР на базе Центрального банка в структуру мегарегулятора. У этой идеи много сторонников, есть и оппоненты... Я предлагаю банковскому и инвестсообществу, всем заинтересованным сторонам подключиться к обсуждению этого вопроса. Сделать это нужно оперативно. Вопрос кардинального улучшения системы регулирования давно назрел, и с его решением, конечно, лучше не затягивать».
В проекте основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 2013 год и период 2014 и 2015 годов Банк России обещает регулярно разъяснять «широкой общественности» свою деятельность и основания для его решений. Это, несомненно, доброе дело. Широкая общественность ждет.
Феликс ЗАХАРОВ
Самочувствие всей страны
У КОГО ДЕШЕВЛЕ ДЕНЬГИ
Естественная забота руководства страны о национальной промышленности и науке, о продовольственной безопасности и инфраструктуре как-то прячет в тень наличие в России вполне самодостаточного, ориентированного на импорт, можно сказать, компрадорского по своему происхождению и природе капитала. Неверна мысль, что китайский ширпотреб и турбины для электростанций, устаревшие американские и европейские авиалайнеры или японские подержанные машины в Россию ввозит иностранный капитал. Нет – это российские компании и купцы-челноки, и финансируют их деятельность российские банки. Высокие ставки по кредитам фактически являются запретительными для любых долгосрочных производственных проектов, тогда как короткие сроки оборачиваемости денег у импортеров и лизингеров дают им колоссальные конкурентные преимущества перед производителями.
И это превосходство настолько велико, что можно ставить вопрос, а не подрывают ли компрадорские элементы торгового капитала и капитала сектора услуг саму целостность страны. Удержать единое экономическое пространство в России до XIX века, когда земля была высшей ценностью, могли землевладельцы-феодалы; в СССР государственная монополия внешней торговли и Госплан компенсировали невыгоды экономической географии преимуществами централизованного планирования. Сейчас ни того ни другого элемента просто нет. Времена другие.
Частному капиталу сохранение единой России экономически невыгодно, потому что слишком велики географические по своей природе издержки на поддержание единства страны. Издание «ВВП» уже отмечало, что морской фрахт сыпучих грузов из Петербурга, скажем, во Владивосток вокруг Индии оказывается дешевле, чем их транспортировка по железной дороге (на что представители РЖД возразили, что в этих расчетах не учитывались предоставляемые большие скидки, но в любом случае тарифы оказываются сопоставимыми).
Средний капитал западных регионов России ориентирован на сотрудничество с Европой, тогда как Сибирь, Приморье и Дальний Восток концентрируют свою внешнеэкономическую деятельность на Японии и народном Китае. Компрадорский капитал сам по себе не злонравен, он просто безразличен ко всему, кроме прибыли, в которой решающую роль играют издержки. Мы уже получили первые сигналы недовольства среднего и мелкого буржуа: дальневосточные волнения вокруг повышения пошлин на ввоз подержанных автомобилей, конфликт вокруг закрытия Черкизовского рынка, новый виток японских претензий на Курильские острова, да и само оформление неконструктивной оппозиции в регионах – только первые ласточки этого зарождающегося пока еще социального, а не политического движения.
И если не принимать специальных мер, то может оказаться поздно. «Все мы с вами, – подчеркивал Владимир Путин, – хорошо понимаем и много раз формулировали одну и ту же абсолютно правильную идею – от того, как себя чувствуют регионы, как они развиваются, зависит самочувствие всей страны и развитие всей страны».
Правительство в интересах национальной промышленности, борющейся за рынки, да и за свое выживание, делает попытки проводить политику поддержки внутренних производителей. Капитал же компрадорского характера, лишаясь источников дохода и борясь за собственное выживание, неизбежно начнет предпринимать политические контрмеры. А побеждает в такой конкуренции тот, у кого дешевле деньги, которые дешевле у капитала иностранного. И доллары, и иены, и юани пока дешевле рублей. Формы этой борьбы могут быть разными, но суть, по нашему убеждению, будет одинаковой. И совсем неслучайно деструктивно настроенные «болотные» так радуются возвращению выборности губернаторов, воспринимая ее как свою победу.
Но неслучайно и то, что президент требует от министерств и ведомств постоянно анализировать, насколько эффективно исполняются переданные полномочия на места: «сами регионы и органы местного самоуправления должны соблюдать строгую финансовую дисциплину, формировать бюджеты по программному принципу, максимально оптимизировать свои расходные обязательства. Это я говорю к тому,.. что и возможности федерального бюджета небезграничны».
РЕГИОНЫ И ОЦЕНКИ
Владимир Путин ставит задачу коренного пересмотра критериев оценки деятельности самих органов исполнительной власти субъектов Федерации: «Нередки случаи, когда по большинству критериев регион можно помещать на доску почета, а оценка граждан при этом остается крайне низкой, а в конечном итоге это и есть самый правильный критерий оценки – оценка граждан. Такого разрыва между бумажными отчетами и социальным самочувствием людей, проживающих в том или ином регионе страны, не должно быть». «Это тем более важно в ситуации прямых выборов глав регионов, и результаты этих выборов, безусловно, самая объективная оценка, – поясняет глава государства. – Систему оценки отменять мы, конечно, не будем. Правительство подготовило проект указа, где определено всего 11 критериев. И для всех важно знать, как идут дела в регионе».
С другой стороны, в такой ситуации предельно важной становится деятельность территориальных органов федеральных министерств и ведомств. Эта деятельность напрямую влияет на качество жизни в субъектах Федерации, но большинству жителей абсолютно безразлично, к какому уровню власти они относятся.
Президент готов идти навстречу избранным губернаторам, к которым «предъявляются все претензии, в том числе по работе территориальных органов». Путин готов дать больше полномочий региональным властям при взаимодействии с территориальными органами московских ведомств: «Было бы полезно дать руководителям регионов возможность вносить предложения о дисциплинарной ответственности тех руководителей федеральных территориальных органов власти, которые не справляются, по мнению губернаторов, со своими обязанностями. Конечно, здесь не должно быть предвзятости и необъективных надуманных оценок».
Очень правильно ориентирована реформа межбюджетных отношений: «вместо практики делегирования субъектам Российской Федерации исполнения федеральных полномочий следует осуществлять передачу полномочий субъектам Российской Федерации на постоянной основе, обязательно предусмотрев и передачу субъектам Российской Федерации постоянных источников доходов в экономически обоснованном объеме». Нельзя передавать исполнение федеральных полномочий ниже, со временем это может «выстрелить в Россию».
Между тем, по словам Аркадия Дворковича, возможна передача порядка ста дополнительных полномочий из Москвы в регионы, но делать это нужно аккуратно, дифференцированно – в зависимости от готовности регионов принимать эти дополнительные полномочия. С точки зрения доходов, есть идеи и по поводу передачи акцизов и части налога на прибыль, отмены льгот по региональным и местным налогам, замены налога на добавленную стоимость на налог с продаж.
Президент требует от федеральных властей совместно с регионами завершить в ближайшие годы работу по разграничению полномочий. Необходима ясность в вопросах закрепления за каждым уровнем власти стабильных источников доходов, в том числе за счет отмены налоговых льгот, установленных на федеральном уровне. Но, обращает внимание правительства и министерства финансов Путин, «действовать нужно крайне аккуратно, потому что мы понимаем, об отмене каких льгот идет речь, мы не можем подорвать финансовое положение наших федеральных инфраструктурных компаний. Если они сейчас начнут в большом количестве выплачивать средства в региональные бюджеты, то не только их инвестиционные планы могут оказаться под вопросом, но сама их возможность эффективной жизнедеятельности и обеспечение безопасности, например в системе РЖД. Нужно подходить к этому крайне аккуратно, действовать нужно в этом направлении, мы уже такие решения приняли, но на каком-то этапе нужно и компенсировать их выпадающие доходы».
Пока же президент с тревогой отмечает, что ряд субъектов Федерации постоянно наращивает свои долги, в том числе коммерческим банкам. По его словам, создается реальная угроза контроля за балансом бюджетов. Уже 32 региона имеют задолженность, составляющую 30% собственных доходов; из них у 12 регионов доля задолженности превышает 50%. «Так и до банкротства недалеко», – оценивает ситуацию Путин, предлагая Минфину проанализировать эту ситуацию и разработать и представить предложения по ее исправлению.
ЧТО СКРЕПЛЯЕТ РОССИЮ
Фактически только отсутствие мажоритарных выборов и предопределенная бюджетной структурой разделения налогов на федеральные, региональные и местные дефицитность бюджетов субъектов Федерации скрепляет Россию как единое целое. Дело в том, что пока депутаты ответственны не перед жителями конкретной деревни или города, а перед партийными аппаратами, от которых зависит переизбрание (попадание в списки) депутата на следующий срок, перекупщики японских подержанных машин и банки, финансирующие автоспекулянтов, не имеют возможности защищать свои жизненные интересы через них. Но избираемый губернатор уже будет зависеть от настроения населения того или иного региона, на которое можно и повлиять, в том числе финансово.
К тому же в глубинке России просто гибнет цивилизация, и нельзя исключать, что в обозримом будущем там не будет достаточного количества людей для поддержания жизнедеятельности общества, а место, освобожденное потомками колхозников, уехавшими в город, не останется пустым. Верно, что привыкшим жить под пальмами, а не под елками китайцам в России нехорошо (в России, например, нет ни одного олигарха-китайца, хотя в Америке или в Азии их много): путь китайцев ведет на юг, а не на север. Но на севере вполне могут оказаться маньчжуры, корейцы, уйгуры и другие народы, не испытавшие материальных благ цивилизации. Да и Япония еще в 30-е годы предлагала проекты массовой колонизации Приморья японцами, которым так не хватает жизненного пространства. Но даже если сибирские и дальневосточные земли превратятся в пустыню, лишенную людей, последствия могут оказаться удручающими. Люди – слишком мощный фактор организации современной земли.
Нельзя сказать, что в правительстве этого не понимают. Меры принимаются, создано специальное министерство по делам Востока страны, развиваются Таможенный союз и Единое экономическое пространство. По факту наблюдается разворот ранее однобокой внешней западной ориентации России в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона; правительство ведет ожесточенную борьбу с инфляцией.
Тот, в общем-то, негативный факт, что, как подчеркивает бюджетное послание, «высока зависимость бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов от финансовой помощи, поступающей из других бюджетов бюджетной системы Российской Федерации», тем не менее является одной из скреп, удерживающих нашу федерацию единой.
И если руководителям регионов передаются федеральные полномочия, то федеральные органы власти должны и будут иметь право оценивать, как они исполняются. «И, – предупреждает президент, – если они не исполняются как нужно, исполняются ненадлежащим образом, у федеральной власти должны быть соответствующие рычаги влияния дисциплинарного характера, вплоть до отстранения от должности».
РАВНЫЙ ДОСТУП ВСЕХ ГРАЖДАН
В бюджетном послании президент подчеркивает, что «межбюджетные отношения пока не в полной мере настроены на стимулирование органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления к созданию условий для предпринимательской и инвестиционной деятельности, которые объективно являются необходимой основой для увеличения доходов бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов».
Помимо мониторинга и анализа ситуации президент требует увеличения суммы такого вида межбюджетных трансфертов, как гранты, которые выделяются регионам по показателям инвестиционной привлекательности. Изучаются возможности создания системы, которая бы заставляла регионы конкурировать между собой: «ведь зачастую даже соседствующие субъекты Федерации, имеющие практически равные стартовые возможности, отличаются друг от друга, как небо от земли: в одном открываются предприятия, создаются рабочие места и растут доходы граждан, проживающих на этих территориях; в другом бизнес лишь выживает, жители беднеют, а федеральный центр вынужден постоянно повышать свои дотации. И, что самое удивительное, руководящие команды отстающих регионов не меняют своего отношения к делу, не тянутся к соседям, а продолжают работать и действовать в привычном режиме. Как видим, здесь не срабатывает, казалось бы, логичный принцип соревновательности. Значит, нужна особая действенная и эффективная система, которая бы стимулировала регионы к конкуренции».
Стране реально требуется новое качество межбюджетных отношений с расширением не только и не столько самостоятельности, сколько ответственности регионов, особенно в части определения тех людей, которые нуждаются в государственной поддержке. Слишком велика и многообразна Россия, и беды отдельного человека трудно понять из Москвы. Решения должны спускаться ближе к людям.
Для этого, требует президент, «органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления должны иметь достаточные и действенные стимулы для расширения собственной доходной базы», к чему неизбежно прикладывается и распределение полномочий между уровнями власти. Но необходима не только мобилизация доходов, но и оптимизация расходов с концентрацией на социально-экономических направлениях, и, прежде всего, зарплатах бюджетников. Все остальное вторично. Даже инвестиции.
И проект бюджета-2013 бескомпромиссно определяет: «Система межбюджетных трансфертов из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации должна быть ориентирована на необходимость обеспечения равного доступа граждан Российской Федерации в целях получения государственных и муниципальных услуг, гарантированных Конституцией Российской Федерации в соответствии с установленными стандартами, в том числе в сфере социальной, медицинской помощи, образования и других сферах».
ДОТАЦИИ ПРОТИВ СОФИНАНСИРОВАНИЯ: СПОР ЗАКОНЧЕН?
Если общий размер субсидий и субвенций и иных МБТ к 2015 году сократится, то дотации предполагается увеличивать, особенно в 2013 году, с незначительным сокращением от достигнутого уровня в 2014 и 2015 годах. Проект бюджета прямо называет их «основным видом межбюджетных трансфертов». Это важный шаг, свидетельствующий о завершении долгих споров о сравнительно большей эффективности дотаций региональным бюджетам или софинансирования расходов субъектов Федерации.
Граждане России должны иметь равные права на бюджетные услуги независимо от того, в каком субъекте Федерации они проживают, но собственные доходы региональных бюджетов сильно различаются. Для обеспечения равенства региональных услуг применяются дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности субъектов Российской Федерации, которые в бюджете2012 проиндексированы на 5,5% от уровня 2012 года и составляет 419 млрд рублей, а на 2014–2015 годы бюджетные ассигнования предусмотрены на уровне 2013 года – там видно будет. В 2013 году разрыв в уровне бюджетной обеспеченности между 10 наиболее и 10 наименее обеспеченными регионами будет сокращен с 6,7 до 2,8 раза. Больше не получается, да и не нужно это – развращает региональные власти.
Когда происходит что-то непредвиденное, например природная или техногенная катастрофа, или принимаются волевые решения на федеральном уровне, ведущие к сокращению расходов регионов, выдаются другие дотации – на поддержку мер по обеспечению сбалансированности бюджетов субъектов Российской Федерации, которые в 2013 году составят в сумме 171 млрд в 2014-м – 161 млрд, в 2015-м – 151 млрд рублей, если, конечно, ничего чрезвычайного не случится.
Субсидии из федерального бюджета региональным считаются инструментом решения общегосударственных задач на региональном уровне. Это софинансирование расходов субъектов, например на оборудование больниц или школ, оказание особых видов медпомощи, софинансирование капитального строительства в рамках федеральных целевых программ и так далее. Вообще видов межбюджетных субсидий очень много, и центр давно борется за их укрупнение в рамках перехода к программному бюджету. В 2013–2015 годах предполагается предоставление соответственно 93, 81, 70 видов межбюджетных субсидий против 104 в 2011 году.
«Знаю, – говорит Путин, – что с наполнением бюджетов и у субъектов Российской Федерации, и у муниципалитетов проблем немало, но хочу отметить, что и в федеральном бюджете не так все гладко. И здесь наши коллеги работают с утра до ночи для того, чтобы сбалансировать бюджет. Поэтому федеральная власть, конечно, должна и будет помогать регионам, но и возможности федеральной власти тоже небезграничны. Хочу просто, чтобы вы все знали об этом». Мы знаем. Мы нашу родину любим не только с открытым сердцем, но и с открытыми глазами. И она, действительно, достойна нашей любви.
Михаил СЕМЕНОВ
http://vvprf.ru/archive/clause692.html
Африканский вектор России
На заседании Генеральной Ассамблеи ООН Российская Федерация сообщила, что списала более 20 млрд долларов долга африканских стран, в том числе с 2005 по 2012 год на сумму в 11,3 млрд долларов. Сотни миллионов долларов были в последние годы внесены и в фонд Всемирного банка по развитию бедных стран, и на образовательную программу Всемирного банка для развивающихся стран, и в фонд по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией, и на программу Всемирного банка по контролю малярии в Африке. Мы постепенно возвращаем статус великой державы. А за это надо платить.
Странным образом в России еще не все в полной мере понимают то, что для страны жизненно важной становится борьба за сферы влияния, за источники сырья и за рынки. В разделе «Экономическая дипломатия» своей программной статьи «Россия и меняющийся мир» Владимир Путин подчеркивает: «Если попытаться проанализировать, как мы продвигаем российские экономические интересы на международной арене, становится ясно, что мы еще только учимся делать это системно и последовательно. Еще не хватает умения, как это удается многим западным партнерам, грамотно лоббировать на внешнеэкономических площадках выгодные отечественному бизнесу решения. Задачи же на этом направлении, с учетом приоритетов инновационного развития страны, стоят более чем серьезные – обеспечить России равноправные позиции в современной системе мирохозяйственных связей, свести к минимуму риски, возникающие при интеграции в мировую экономику, в том числе в контексте упомянутого вступления в ВТО и предстоящего присоединения к ОЭСР».
МИССИЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА
Между тем объединенная Европа уже в прошлом году приняла Стратегию по сырьевым материалам, а за год до этого официально обозначила в Интегрированной промышленной политике для эры глобализации, что собирается принимать меры по установлению новых правил доступа к сырьевым ресурсам в третьих странах, прежде всего африканских. Мнения этих стран ЕС спрашивать не хочет. Не отстают и США. И пытавшаяся защитить право африканцев на свое мнение Ливия, и Кот-д'Ивуар, решивший передать нефтяной шельф китайским компаниям и ЛУКОЙЛу, стали просто прямой жертвой вооруженного насилия со стороны Запада.
В этих условиях расширение сферы влияния в политической области за рубежом с учетом мировой тенденции постоянного снижения нормы прибыли становится важным уже не для развития, а для выживания российской экономики. И естественным образом в политическую повестку дня встают вопросы возвращения в Африку. Например, для «Русала» дружественная России Гвинея является жизненно необходимым условием деятельности, но большое количество иностранных конкурентов, начиная с «Алкоа» и «Рио-Тинто» и заканчивая китайской «Чиналко» или индийской «Ведантой», мечтают увидеть «Русал» теряющим гвинейские бокситы и глинозем. Тут ничего личного – на Западе так понимают бизнес.
При этом спецификой слаборазвитых стран является то, что политика там не столько определяется экономикой, сколько определяет ее – тот, кто имеет власть, становится богатым. Тогда как для развитых стран характерна обратная закономерность: богатые приобретают власть. Именно поэтому критически важным оказывается постоян ное отслеживание, анализ, понимание глубинных закономерностей политических процессов, происходящих в Африке. И любое высокомерие по отношению к этому континенту недопустимо и даже опасно. Россия может ведь оказаться и третьим лишним в противостоянии Запада и Востока, в большой битве между европейскими, американскими, японскими, индийскими и китайскими компаниями за новый передел Африки.
«ЦЮРИХСКИЕ ГНОМЫ» ПРОТИВ ОБЪЕДИНЕННЫХ НАЦИЙ
Не следует забывать, что после распада СССР доминирование в мировой экономической повестке дня либерализма находило себе и институциональное отражение, например в стремлении снизить роль органов ООН, занимающихся проблематикой развития, таких как ЮНИДО и ЮНКТАД, передав их функции ВТО, МВФ, Всемирному банку, ОЭСР, G20 и иным насквозь пропитанным либеральным духом организациям. У американцев и богатых европейцев (особенно из страны «цюрихских гномов» – Швейцарии, где находится штабквартира ЮНКТАД) был дополнительный аргумент о «дублировании функций» в системе ООН.
После африканского голода 80-х, великой суши, страшной засухи, поразившей весь континент и приведшей к чудовищным гражданским войнам, которые, с точки зрения вечности, являются платой за ломку традиционной социальной структуры, то есть платой за прогресс, за глобализацию, вовлечение общества в мировую систему, западные страны увязывали помощь с рыночными, экономическими, социальными и политическими реформами на своих условиях. Результаты налицо: засуха кончилась, а Африка еще больше обнищала.
К счастью, инерционность международной бюрократии помешала окончательному уничтожению институтов развития, среди которых выделяется Конференция объединенных наций по торговле и развитию (ЮНКТАД) – ключевой орган Генеральной Ассамблеи по вопросам устойчивого развития и смежным – торговли, финансов, технологий, инвестиций. Ее главная цель состоит в содействии интегрированию развивающихся стран и стран с переходной экономикой в мировую экономику и развитию посредством торговли и инвестиций.
Нужно помнить, что само существование ЮНКТАД – это очень важно, это альтернативный подход, это противовес «Вашингтонскому консенсусу» при принятии решений о глобальном экономическом развитии.
И сейчас ситуация меняется: либеральный подход уже дискредитировал себя глобальным кризисом-2008, к которому привел именно неограниченный экономический либерализм. В мировом общественном мнении неспособность монетаристских концепций предупредить глобальный кризис или справиться с ним сильно подорвала доверие к либеральным рецептам экономической политики.
Так, на двух последних конференциях ЮНКТАД в Аккре и в Дохе подчеркивалась разность подхода «Глобального Севера» и «Глобального Юга». Развивающиеся страны, включая государства БРИКС и Юго-Восточной Азии, известные как «группа 78» (по числу входящих стран), болезненно воспринимают существующий мировой порядок, считая, что МВФ фактически стал инструментом принуждения развивающихся стран к проведению политики, которая служит интересам развитых государств и международных финансовых институтов.
ЦЕНА СВОБОДЫ
Обретавшие независимость после колониализма африканские страны могли выбрать два пути развития. Такие лидеры, как Секу Туре в Гвинее, Кваме Нкрума в Гане или Патрис Лумумба в бельгийском Конго сознательно шли на разрушение колониального сельского хозяйства, уничтожение латифундий, изгнание европейских плантаторов (за что приходилось платить и изгнанием агрономов – своих кадров у африканцев пока еще не было), аграрную реформу, парцеллизацию хозяйств и раздачу наделов безземельному коренному населению, индустриализацию, разрушение связей с метрополиями.
Напротив, Кот-д'Ивуар или, например, Сенегал сознательно предпочли оставаться аграрным и сырьевым придатком Франции. Народ был недоволен, но кто спрашивает народ? Французы продолжали владеть плантациями и выкачивать прибыли, но присосавшиеся к ним как пиявки местные заправилы получали свой процент, и доля их была очень большой.
Большой капитал умеет считать деньги, но умеет и делиться. И приведенный к власти на Берегу Слоновой Кости штыками Иностранного легиона президент Алассан Уаттара – лучшее этому подтверждение: в МВФ он работал в должности заместителя директора-распорядителя. Бывший руководитель французских спецслужб при Де Голле Константин Мельник-Боткин подводит итог: «Результат мы видим сегодня: он отнюдь не блестящий – Африка в ужасном состоянии. Экономическое развитие не состоялось. Все деньги ушли во Францию через крупные нефтяные компании».
ВАШИНГТОНСКИЙ КОНСЕНСУС И КОНСЕНСУС ПЕКИНСКИЙ
«Природный капитал», очевидно, это сфера доминирования развивающихся, а не развитых государств, которые ищут способы «перехватить инициативу», развивая концепцию, что природные богатства – это якобы «общее наследие человечества». Эта концепция ставит под сомнение суверенитет развивающихся государств над их природными ресурсами на основании того, что якобы «некоторые страны обладают большими природными богатствами, но эффективно распорядиться ими не могут» – и «человечество» обязано установить «эффективный контроль» над природными ресурсами тех стран, которые сами не в состоянии осваивать эти ресурсы (или темпы освоения этих ресурсов этими странами не устраивают «человечество»).
Ясное дело, что многими в развивающихся странах такой подход рассматривается как очередная попытка развитых стран сохранить свою гегемонию в международных экономических отношениях после фактического провала идеологии МВФ и ВБ, как возвращение неоколониализма. Хотя Россия имеет своеобразный промежуточный статус между развитыми и развивающимися странами, развитие этой концепции в силу наших несметных природных ресурсов следует считать нежелательным и даже опасным. Аналогичный подход занимает и ряд других влиятельных государств, например КНР, в международном споре о добыче редких и редкоземельных элементов и других вопросах.
Запад, потрясенный экономическим кризисом, стал пересматривать основные положения «вашингтонского консенсуса» о природе экономического роста. Основой нового дискурса стало, если разобраться, расистское в своей основе обсуждение Африки не как субъекта мировой политики, а как ее объекта, как поля столкновения агентов после холодной войны, особенно в свете стремительного развития китайско-африканских отношений.
КОНФУЦИЙ ДЛЯ АФРИКИ
Природные ресурсы остаются основой специализации Африки в мировом хозяйстве, а КНР все еще находится на ресурсоемкой стадии развития. И это сказывается: в разгар кризиса в 2009 году народный Китай сократил импорт из Африки на 22%, но африканский экспорт в Японию, США и Францию снизился на 56%, 45% и 30% соответственно. XVI съезд компартии Китая в 2002 году поставил задачу вчетверо увеличить среднедушевое потребление населения КНР, а это требует огромных природных ресурсов – внутренние потребности Китая в импортном сырье к 2020 году увеличатся до 5 трлн долларов с 1,5 трлн в 2009 году.
В процессе освобождения от монопольной роли в экономике американских, британских и французских финансово-промышленных групп африканские страны сейчас имеют больше возможностей для выбора партнеров – конкуренция растет. Россия и КНР свободную конкуренцию выдерживают, а в Африке Китай (и в меньшей степени мы) становится новым механизмом роста, замещая Организацию экономического сотрудничества и развития, в которую Россия с такими фанфарами вступает. В 2012 году Китай станет второй страной-донором и основным источником инвестиций для Африки.
Кроме того, КНР активно ведет строительство инфраструктуры в африканских странах, а ведь, вытесняя компании из бывших метрополий, на континенте работают компании из Бразилии, Индии, Турции и других стран. Ху Цзиньтао рассказал, что в 2011 году торговый оборот между Китаем и Африкой достиг 166,3 млрд долларов, что в три раза больше чем в 2006 году, а общий объем китайских прямых инвестиций в экономику Африки составил более 15 млрд долларов.
Англо-французские ТНК, как «Рио Тинто», «Англо-Американ», «Би-Эйч-Пи Биллитон», «Би-ЭнПи Париба» и «Креди Сюисс», вложившиеся в африканскую экономику, испытывают в силу высоких издержек сложности в честной конкурентной борьбе с китайскими, российскими или индийскими компаниями. Поэтому они взялись за оружие. Но у КНР есть свои козыри: по словам Ху Цзиньтао, Китай уже осуществил подготовку примерно 40 000 специалистов из африканских стран, предоставив стипендии более чем 20 000. В 22 африканских странах открылись Институты Конфуция или уроки Конфуция.
МЫ НЕ ДОЛЖНЫ ОПОЗДАТЬ
Россия самой природой обречена на сотрудничество с Африкой – кофе, хлопок, бананы и какао у нас не растут, да и хорошие бокситы с высоким кремниевым модулем встречаются только в тропиках. А раз так, нужно восстанавливать советскую инфраструктуру отношений с Африкой, пока там у власти нередко находятся люди, получившие образование еще в СССР.
Африканское направление внешнеэкономической политики должно быть тесно увязано со всем комплексом международных связей России. Улучшить отношения и завести друзей на Черном континенте относительно не сложно и не очень дорого. Например, при разработке и принятии резолюций в международных организациях типа ОЭСР нужно активно использовать механизм фиксации в итоговых документах «особого мнения российских представителей», что, несомненно, приведет к смягчению позиций развитых стран или отказу от принятия резолюций, направленных против интересов развивающихся государств.
Правильным было бы препятствовать самой возможности упоминания в документах принципа «природные богатства – общее наследие человечества» или вытекающих из него идей, а вместо этого настаивать на максимально широком диалоге с развивающимися государствами и ветировать принятия решений без учета их мнений. И это только начало. Нам пора возвращаться в Африку. Нас там ждут.
Саид ГАФУРОВ
http://vvprf.ru/archive/clause703.html
Александр Бузгалин: «Получается ужасающая картина бездарного хозяйствования»
На мой взгляд, ключевая проблема сегодняшнего бюджета – это не проблема финансовой сбалансированности. Когда на экономику смотрят исключительно под углом зрения сбалансированности, объема денег и объема реальных транзакций, этот взгляд оказывается верен, но он играет только на одном поле – на поле финансовой части экономической жизни, а на самом деле ключевые проблемы находятся в другой сфере. К этим ключевым проблемам относятся приоритеты развития тех или иных сфер экономики и наличие или отсутствие активной государственной регулирующей политики, так называемой индустриальной политики, или селективного регулирования. Бюджет – это зеркало, которое отражает наличие или отсутствие таких приоритетов и такой политики.
Если говорить о приоритетах, то в бюджете должны быть совершено другие доли (я не говорю даже об объемах) расходов на образование, здравоохранение, науку. При этом, если учитывать российскую специфику, когда расходы на образование и дошкольные учреждения, на решение проблем здоровья, спорта и культуры перекладываются на местные бюджеты, с большой вероятностью можно сказать, что эти проблемы решены не будут. Деньги до бюджетов дойдут не в полной мере, а дойдя, в значительной степени потеряются в процессе превращения в реальные дела на региональном уровне. То есть, прежде всего, это должны быть федеральные целевые программы, обеспечивающие приоритетное развитие как минимум тех сфер, которые я назвал.
И это не благотворительность, не подачки гражданам и не решение вопросов социальной справедливости (хотя она действительно будет через это достигаться) – это прежде всего решение вопросов инновационного развития и перехода к новому качеству экономического роста. Поскольку сегодняшняя экономика основана на использовании творческого потенциала человека, а этот потенциал создается с детского сада, в школе, в университете, в консерватории, читальном зале библиотеки. Он по-другому не создается, иных способов делать креативных людей никто не придумал. Расходы на это в России ничтожны – они примерно в 2–2,5 раза меньше, чем стандарты любой страны, осуществляющей инновационное развитие. Это первое.
Второе. Что касается активного селективного регулирования, так называемой индустриальной политики, до сих пор (если отвлечься от теневого регулирования и коррупции) государство очень серьезных программ структурной перестройки не проводит. Проводятся разовые PR-акции наподобие «Сколково» или еще чего-то в таком же духе, которые непонятно чем заканчиваются. Достаточно проанализировать судьбы национального проекта «Образование» и аналогичных проектов 2000-х годов, которые не были выполнены в сколько-нибудь полной степени, да и сами по себе были маленькими. Наличие специальных ресурсов, ориентированных на такие приоритеты, это тоже то, что легко просматривается в бюджете. На сегодняшний день в бюджете такие приоритеты практически не видны.
И еще один аспект – это аспект времени. Есть целый ряд игр, которые профессионалы видят в бюджете, но иногда на них закрывают глаза, потому что журналисты задают одни и те же вопросы – насколько сбалансирован бюджет, как следует тратить стабилизационный фонд и так далее. А содержательные вопросы о приоритетах, как правило, забываются. То же самое происходит и с такой деталью, как временной аспект. Когда говорят, что расходы на какую-то цель составят сколько-то миллиардов или увеличатся на столько-то процентов, надо всегда задавать вопрос – а как это будет сделано? Если скажут, что к 2015 году расходы на образование или зарплаты вырастут на 20%, то следует подсчитать, насколько вырастут цены на базовые продукты питания, которые потребляют учителя, сколько будет стоить продовольствие по сравнению с сегодняшним днем. Представляете, если вдруг выяснится, что реальная зарплата в лучшем случае не сократится, а в целом такой ход окажется лишь пропагандистским шагом.
Таких фокусов на самом деле очень много, например с тем, как будут выделяться транши, когда они будут выделяться. Вопрос в том, кто будет отвечать или не будет отвечать за их выделение. Поэтому прежде чем говорить о том, что будет в будущем, надо проанализировать то, что было сделано в прошлом, как обещанные когда-то шаги были реализованы. В том числе, в рамках бюджетной политики. Потому что за общими цифрами сбалансированности может скрываться очень странный вариант игры на структуре бюджета, федеральных и региональных уровнях бюджета, временной структуре и многое другое. Это ключевые вопросы, которые на самом деле почти не задаются. Все смотрят на макроэкономические и финансовые индикаторы, а это хоть и важно, но односторонне.
Зависимость от продажи энергоресурсов в настоящее время, к сожалению, не сокращается, происходят лишь некоторые конъюнктурные колебания. Решение этой проблемы упирается в наличие все той же сильной структурной политики и доверия государства к самому себе. Поскольку государство вкладывает деньги в финансовые институты ключевых игроков за границей (прежде всего в США и ЕС), то бизнес и население следуют неявному совету государства и осуществляют такую же политику. Естественно, что серьезных стратегических инвестиций в этих условиях нет. В принципе, государство должно показывать пример и проводить долгосрочную политику крупных инвестиционных программ, рассчитанных на 5–10 лет. То есть сейчас надо тратить деньги на создание производств в широком смысле слова – от научно-производственных комплексов до университетов, которые становятся ключевыми игроками в глобальной экономике. И тогда уже смотреть, что из этого получится. Когда хотя бы одна такая программа будет серьезно выполнена, тогда можно будет говорить о наличии потенциала для того, чтобы снять нашу страну с сырьевой иглы. Только такой может быть стратегия, по-другому это не делается.
Сегодня таких серьезных программ с последовательной ответственностью нет, и никто этим не собирается заниматься. Можно было бы использовать маленький пример – расходы на Олимпийские игры 2014 года. Мне периодически приходится бывать с лекциями в Краснодарском крае, и даже если поделить на четыре или на пять то, что там рассказывают, то все равно получится ужасающая картина бездарного хозяйствования. Причем как со стороны частного бизнеса, так и со стороны государственных структур. И те и другие не озабочены решением стратегических проблем. Бизнес не занимается созданием крупных комплексов по рекреации и спорту, которые могли бы приносить прибыль начиная с 2015 года. Бизнес озабочен исключительно хищением денег здесь и сейчас, тем же самым озабочено и государство.
В этих условиях, естественно, никто себя с сырьевой иглы снять не сможет. И я подчеркиваю, что в данном случае этого не хотят делать ни бизнесмены, ни представители государства. Это единая экономика, в которой и тем и другим выгодна существующая модель – сырье и трата денег, которые «пилятся» по дороге. Так что здесь никаких ошибок нет. Все принимают абсолютно правильные, с их точки зрения, решения, которые для них наиболее выгодны. А такая система невыгодна только гражданам.
Существует несколько стратегий прорыва в инновационной экономике, и считается, что приоритетное развитие военно-промышленного комплекса – это один из таких вариантов. Но здесь есть целый ряд существенных моментов, на которые экономисты стараются не обращать внимания, а, на мой взгляд, это принципиально важно. Во-первых, в большинстве случаев – это производство не для себя, а на продажу. Во-вторых, это вопрос, насколько действительно военно-промышленный комплекс становится мотором развития гражданских отраслей. Опыт СССР показывает, что где-то из этого что-то и получалось, но во многих случаях получались и негативные результаты. На танковом заводе далеко не всегда удавалось создавать современный и эффективный трактор, для тракторов лучше создавать тракторный завод. Это опыт СССР, это опыт индустриальной экономики. Сейчас нужна другая экономика, другие типы интеллектуальных производств, и здесь, как мне кажется, наша ориентация на военнопромышленное производство – немножко старорежимного образца и вряд ли сыграет позитивную роль. Я критически смотрю на такой вариант решения проблемы.
Александр БУЗГАЛИН, директор Института социоэкономики МФЮУ, профессор кафедры политической экономии экономического факультета МГУ
http://vvprf.ru/archive/clause699.html
Ни дня прожить не могут, чтобы не заглянуть.
Как говорят наши православные братья: "Что крест животворящих с бесами делает!"
Просто имярек путает ответственность и респектабельность. Он их считает за одно и то же. Для людей безответственных и несерьезных, но не лишенных полностью наблюдательности, возникает какой-то диссонанс. Они что-то заметили, но не могут понять, что это...
Между тем, это разные качества - ответственность - свойство личности, респектабельность - оценка личности обществом.
Сам факт, что мы живем, им дает ощутить собственную неполноценность. Сам факт нашего существования.
Разговариваю с женщиной про Гиппиус. Дескать, говорю, муж и жена одна сатана. Вспоминаю, как Блок удивлялся тому, что решительно все ненавидят Мережковского. Женщина говорит, что к Мережковскому относится позитивно-равнодушно, а Гиппиус называет сморщенной п...здой.
Так и живем...