Towards a Regional War and an Integrated Military Agenda: Washington Targets Syria and Iran
US policies threaten both nations. Doing so imperils the region and beyond.
On December 17, the Syrian Arab News Agency (SANA) cited Syrian Vice President Farouk al-Sharaa saying continuing armed conflict favors neither side.
Opposition elements can’t topple Assad without creating endless violence and chaos, he stressed.
He urged conflict resolution and national unity. “We are not protecting some particular person or regime. We are fighting for the very existence of Syria,” he explained.
Elements committing crimes in Syria, and nations supporting them, lost all national, moral, and humane sense, he said. Government forces are duty-bound to restore and preserve public safety.
The longer conflict continues, the harder peaceful resolution becomes. He has no simple solutions to propose. Both sides must commit to find them.
Washington, key NATO partners, Israel, and regional allies maintain hidebound policies. They support continued conflict. They want Syria destroyed. They want Assad replaced by pro-Western extremists. Most Syrians deplore them.
He thanked Syria’s real friends. He named Iran, Hezbollah’s Hasan Nasrallah, Russia and China.
On December 17, Voice of Russia (VoR) discussed a December 17-18 Rome conference. More than 30 internal and external interests are involved.
Moscow hopes discussions may smooth the way for constructive conflict-ending dialogue. Hope springs eternal. Fulfillment remains distant.
The National Coordination Committee for Democratic Change (NCC) organized the conference. Its members favor peaceful conflict resolution. They reject continuing violence. They deplore outside elements pursuing violence and destruction.
Moscow Middle East expert Said Gafurov is cautiously optimistic. The conference may “contribute to resolving the Syrian gridlock,” he said.
It’s “an important step because it may help participants to sit down for parleys with the government.”
“It’s hard to say whether the conference will see any breakthroughs, but I don’t rule out that the gathering will at least pave the way for isolating irreconcilable militants.”
At the same time, FSA elements “want power, not democracy.” They’re “loath to consider the fact that at least 60 percent of the Syrian population supports” Assad.
After many months of conflict, the vast majority likely support him. He’s their last line of defense. Without him, they’re at the mercy of Washington-recruited Islamofascist killers.
They want their will forcibly imposed. They reject peace talks. They take orders from Washington. America’s in charge. US officials plot what type future they plan for Syrians.
Moscow-based Institute for Middle Eastern and Israeli Studies head Yevgeny Satanovsky added:
“Some opposition activists are really poised for talks free from foreign interference.”
“Most opposition figures, including those from the Free Syrian Army (FSA), are oriented towards outside forces and the fall of the Assad regime.”
“They call for the physical liquidation of President Assad and his family members, as well as representatives of religious and confessional minorities whom they describe as ‘heretics.’ “
Elements in Rome hope fruitful discussion will be prelude for a late December Cairo conference. Some see a chance to open dialogue between Assad and moderate opposition forces wanting peace.
On December 16, SANA quoted Nasrallah saying:
“Whoever thinks that the armed opposition in Syria is capable of resolving things militarily on the ground is mistaken.
Insurgents can’t emerge victorious, he added. Western nations lured Al Qaeda and other extremist fighters to Syria. They sent them on a fool’s errand.
“I warned Al-Qaida. The Americans and the European countries and Arab and Islamic countries have set a trap for you in Syria, and opened for you a battlefield so you come from across the world to be killed and to kill each other.”
Days earlier, Russia denied one of its senior diplomats said Assad is losing control of his country.
Deputy Foreign Minister Mikhail Bogdanov was misquoted. Media scoundrels claimed Moscow believed he was doomed. His real assessment was:
“The fighting will become even more intense, and (Syria) will lose tens of thousands and, perhaps, hundreds of thousands of civilians.”
“If such a price for the removal of the president seems acceptable to you, what can we do? We, of course, consider it absolutely unacceptable.”
Russia’s Foreign Ministry said Bogdanov “has not made any statements or (given) special interviews recently.” His comments were made in a recent speech.
On December 17, senior Iranian lawmaker Gholam Ali Haddad Adel condemned Washington and Western allies. He denounced their double standard hypocrisy on Iran’s nuclear program.
“If you are concerned about (it), why do you support the Zionist regime which does not abide by UN resolutions,” he asked?
Tehran fully complies with NPT provisions, he stressed. Israel spurns them. No evidence whatever suggests an Iranian nuclear weapons program. High US, other Western, and Israeli officials know but won’t say.
Israel’s had a powerful arsenal for decades. It’s the region’s only nuclear power. It threatens to use them if endangered. It refuses inspections.
Iran’s UN ambassador, Mohammad Khazayee, earlier denounced Israel’s refusal to join NPT and allow IAEA inspections.
“Iran considers Israel as the prime suspect in the field of possessing nuclear weapons and not abiding by the NPT. The international community should exert pressure on the Zionist regime to join the NPT,” he added.
On December 17, Haaretz/Reuters headlined “Iran FM: Tehran, world powers must end impasse over nuclear program,” saying:
FM Ali Akbar Salehi said both sides “reached a conclusion that they must exit the current stalemate.” More talks are needed. Serious ones. He expects them. He’s not sure when.
Washington obstructed earlier P5+1 talks. Successful future ones depends on cutting that gordian knot. They also depend on recognizing Iran’s right to pursue nuclear power generation peacefully.
Its program replicates dozens of other countries. Iran alone is criticized. Doing so is red herring cover for regime change. Tehran wants its rights respected. It wants lawless sanctions ended.
Its sovereignty is inviolable. It won’t surrender to Washington, other Western nations and Israel.
Reports suggest possible new talks early next year. Unless conducted constructively, they’ll fail like earlier ones.
On December 15, Mossad-connected DEBKAfile (DF) claimed Washington and Tehran held “secret one-on-one” talks. They failed.
Resolution isn’t possible as long as America remains obstructionist. DF quoted senior Iranian negotiator Mostafa Dolatyar saying talks went nowhere.
Washington demands Iran relinquish its legitimate right to enrich uranium to 20%. He added that world powers “made certain connections with purely technical issues and something purely political.”
As long as this attitude holds, resolution isn’t possible.
DF said US/Iranian talks were held in Lausanne, Switzerland. They began on December 1. Dolatyar heads Iran’s Foreign Ministry Political and International Studies think tank.
He’s also a senior nuclear negotiator. His remarks carry weight. They’re authorized by the highest level’s of Iran’s government.
DF cited a December 5 Wall Street Journal article. It’s titled “From Bushehr to the Bomb.” It attracted little attention. It deserved none.
It said Washington began monitoring Bushehr more closely “after Iran had unexpectedly removed fuel rods containing between 22 and 220 pounds of weapons-grade plutonium.”
America earlier claimed Bushehr posed little proliferation risk.
At the same time, uranium isn’t the only bomb-making material. “Iran has long been at work on a plutonium-breeding heavy-water reactor in the city of Arak.”
Tehran says it’s for research. Bushehr spent fuel rods are supposed to be returned to Russia for storage. In October, they were removed. Iran says they were returned to the core reactor.
The Journal’s bottom line is that Iran produced enough plutonium for “24 Nagasaki-type bombs.” No evidence whatever suggests Iranian nuclear materials of any type are intended for bomb-making.
DF headlined the story. “Tehran can easily manufacture plutonium bombs without building a large” reactor like Arak. It cited baseless threats repeated many times before. They long ago wore thin.
DF, Netanyahu, other Israeli hardliners, and US ones never quit. Their claims lack credibility. No evidence supports them.
At the same time, nuclear expert Helen Caldicott calls all nuclear plants atom bomb factories. A 1,000-megawatt reactor produces 500 pounds of plutonium annually.
Ten pounds can produce a bomb able to destroy a large city. At least 53 countries operate nuclear reactors. Most do solely for power generation and other peaceful purposes.
Regional nations alone include Algeria, Egypt, Niger, Nigeria, Qatar, Saudi Arabia, Sudan, UAE, and, of course, Israel and Iran.
Tehran alone is called threatening. Israel’s menace is ignored. So are Iran’s peaceful intentions. Having the ability to produce bomb-related material falls way short of proving intent. DF and the Journal left that unexplained.
A Final Comment
Over the weekend, reports said Pentagon authorities quietly recalled the USS Eisenhower battle group and USS Iwo Jima Amphibious ready group with 2,000 marines on board.
On December 19, they’re expected home in Norfolk, VA. They’ve been stationed for weeks off Syria’s coast. An unnamed flight deck problem was named. Repairs are needed.
One CVN (carrier/fixed wing-vice rotary wings/nuclear) remains in the Gulf.
The USS Nimitz was scheduled to replace the Eisenhower in January. It needs two month’s work for flight deck resurfacing. The Roosevelt will be back in service soon. Several months are required to return three carrier groups to the Gulf.
Offensive Patriot missiles expected in place in January will replace sea power capability. Washington also has extensive air power nearby. So do Turkey and Israel. French and British warships have their own.
Pulling US naval power for now may delay US Syrian plans. It’s hard knowing for sure. Continued conflict to oust Assad continues. Post-holiday season, what’s next may be clearer.
Stephen Lendman lives in Chicago and can be reached at lendmanstephen@sbcglobal.net.
His new book is titled “Banker Occupation: Waging Financial War on Humanity.”
http://www.claritypress.com/LendmanII.ht
Visit his blog site at sjlendman.blogspot.com and listen to cutting-edge discussions with distinguished guests on the Progressive Radio News Hour on the Progressive Radio Network Thursdays at 10AM US Central time and Saturdays and Sundays at noon. All programs are archived for easy listening.
http://www.progressiveradionetwork.com/t
Саид Гафуров
Испытывающие профессиональную симпатию к красивым аналогиям философы от истории любят комментировать слово «баас» (возрождение, ренессанс) в названии главной партии правящей коалиции в Сирии – Партии арабского социалистического возрождения. Дескать, партия Баас свою историческую роль выполнила – бессмысленно сомневаться в том, что к началу XXI века арабский Ренессанс состоялся, а на повестке дня теперь стоят задачи не Возрождения, а Просвещения. Поэтому, рассуждают такие мыслители, ПАСВ должна уйти, освободив дорогу новым политическим силам. Как ушли люди, создавшие новую Ливию. Однако мир не гомогенен, и история вовсе не обязана повторяться – ни как фарс, ни как трагедия.
НА СТРАТЕГИЧЕСКОМ ПЕРЕКРЕСТКЕ
В вечной погоне за рейтингами даже нейтрально настроенные телеканалы про Сирию показывают преимущественно сюжеты о взрывах, насилии и убийствах. Между тем в этой средиземноморской стране продолжается жизнь – дети ходят в школу, заводы работают, магазины торгуют, крестьяне собирают урожай. Бывает, что выключается электричество, потому что подрывают ЛЭП, но оно часто отключалось и в мирное время из-за дождей. Боевые действия ведутся, но большинству населения они напоминают о себе только похоронками, приходящими в семьи погибших, и информацией в СМИ.
Призванные в cирийскую армию 18-летние мальчишки-солдатики и 22-летние лейтенантики смогли остановить великолепно подготовленных и снаряженных мятежников, финансируемых теми же фондами из монархий Персидского залива, которые в свое время снабжали деньгами басаевские отряды, вторгшиеся в Дагестан.
Я был в Дамаске пару месяцев назад. Идешь по городу – где-то асфальт кладут, где-то возводят мечеть, а напротив церковь. Вовсю идет строительство высотных зданий, на каждом доме спутниковые антенны, кафе по вечерам переполнены.
До самого недавнего времени потрясающая воображение Сирия, с точки зрения любознательного туриста, относилась к местам, которые, как порой кажется, могут существовать только в поэзии романтиков, мифах и легендах. Между тем геостратегическое и геоэкономическое положение Сирии, лежащей на перекрестке между Азией, Европой и Африкой, исключительно важно, и со времен египетских фараонов битвы за нее были крайне ожесточенными.
До начала мятежа в Сирии было приятно жить. Это была прекрасная страна – безопасная, цивилизованная, культурная, с необходимой стабильностью, высоким уровнем социальной защищенности, но без того страха, который пронизывал все стороны жизни, например, Ирака при Саддаме.
Главная проблема Сирии – это застой в экономической сфере. Рост уровня жизни населения отставал от запросов людей. Сирия не очень богата, освоенных месторождений экспортных природных ресурсов практически нет. Валюта в страну шла от агропромышленного сектора, текстильщиков, от века известных высочайшим качеством продукции, транзитного транспорта и поступлений от работающих за границей специалистов, которые в силу высокого уровня квалификации весьма востребованы. Например, в большинстве финансовых учреждений в Дубае или Саудовской Аравии вы встретите сирийских бухгалтеров или аудиторов, в больницах – медсестер и врачей, а в школах – педагогов.
Начавшаяся либерализация усугубляла ситуацию. К тому же положение в стране ухудшилось из-за трехлетней сильной засухи. Все это вело к росту недовольства, и президент Сирии Башар аль-Асад начал говорить о необходимости проведения в стране политических реформ, натыкавшихся, как и везде, на сопротивление бюрократии. Занятно, что массовые протесты против местных властей в Сирии начались под лозунгом «Президент нас рассудит!».
НЕДОСТАТКИ РАВЕНСТВА
Что же произошло, отчего страну, которой было трудно не восхищаться, охватила чудовищная эпидемия саморазрушения?
Тут полезно заглянуть в прошлое. В Леванте точка зрения индивидуума всегда значила мало. В условиях постоянных войн человек там, прежде всего, был частью своей общины, которая сама решала конфликты, возникающие внутри нее. Эта философия пронизывает всю историю Ближнего Востока начиная со времен арабского завоевания в VII веке. Она, кстати, лежит в основе политической системы Ливана, тогда как сирийцы не захотели консервации средневековых политических установок.
Исторически у левантийского городского «политического класса» сформировалось несколько уникальных черт. Городские политиканы были оторваны от реальных сил в стране. При оттоманском и французском господстве крупнейшие феодалы и землевладельцы – шейхи, князья, мусульманские пиры или христианские монастыри – в отличие от большинства стран, не стремились в крупные города даже в эпохи гражданского мира, предпочитая оставаться в своих замках.
В городах же развивался обслуживавший караванную торговлю торговый и ремесленный капитализм. Разрыв между Дамаском, Бейрутом, Алеппо и остальным Левантом становился все больше и больше. Нередко горожане уже во втором поколении переставали себя ощущать частью клана, общины или племени. Становление левантийской банковской традиции связано именно с этими слоями. Совсем не случайно то, что востоковеды назвали «мусульманским ренессансом», в арабском мире шло из Сирии, а не, скажем, из Каира или Александрии. Именно сирийцы-горожане с их газетами, книгами и публичными дискуссиями начали возрождение – баас – арабской нации.
Отлученные от власти и реальных политических сил, оторванные от своих корней и пустившие их заново в городах, именно горожане формировали общественное мнение и практически смогли породить гражданское общество (которое создавало изрядное количество проблем и османам, и французам, и руководителям уже независимой Сирии). При этом в Ливане именно новый городской политический класс (а вовсе не традиционные духовные и светские вожди общин, склонные договариваться, а не стрелять) развязал гражданскую войну.
Напуганное ею сирийское крыло Партии арабского социалистического возрождения пришло к выводу, что лучшим режимом для Сирии будет не чередование правящих партий и коалиций у власти, а инкорпорация всех мало-мальски заметных политических, этнических, религиозных и социальных групп во власть. Все значимые общины и все партии, кроме запрещенных за террористическую деятельность, были представлены в парламенте и руководстве страны.
Сирийцы, говоря об идущей демократизации, немного наивно гордятся тем, что на последних парламентских выборах в мае на 250 мест претендовало восемь тысяч кандидатов. Но более занятно количество зарегистрированных кандидатов на прошлых, еще безальтернативных выборах. Их было ровно 2500. Но 2250 из них впоследствии взяли самоотвод.
Иными словами, 10 политических организаций и блоков регистрировали своих кандидатов на каждом участке, а после начинался торг, когда баасистские кадровики убеждали другие партии, что при мажоритарной системе, получив по стране 5 процентов голосов, можно не пройти в парламент. Зато можно договориться с Национальным патриотическим фронтом о дележке избирательных участков, получив гарантированную фракцию в парламенте и место в правительстве.
Президент Хафез аль-Асад смог укротить деструктивное влияние городских политиканов путем их инкорпорации во власть, но, оказалось, это проще объяснить, чем повторить. При Башаре кадровики баасистов внешне пытались воспроизводить рецепты его отца, но они не обладали глубинным политическим чутьем президента Хафеза. Тут требовалось большое искусство политики, а эпигоны из ПАСВ владели лишь политическим ремеслом. К тому же Башар в своих решениях с самого начала был повязан по рукам и ногам: он не диктатор – он символ единства страны и верховный арбитр в случае конфликтов между фракциями инкорпорированного во власть политического класса.
Оказалось, что в условиях демократизации равное положение всех конфессий приводит к ощутимому недовольству самой большой из них. Ей кажется, что она должна иметь непропорционально большее представительство, как это принято в «демократических» странах, где большинство получает всю власть, загоняя меньшинство в оппозицию. Таким большинством по игре истории стали мусульмане-сунниты, естественным союзником которых оказались салафиты, борцы за чистоту ислама.
Надо учесть еще и то, что единственный тип политиканов, не потерявший (а, вернее, создавший заново) связь с деревенской, сельской Сирией, – это братья-мусульмане, злейшие враги баасистов, которые еще с 70-х годов прошлого века ведут в стране антиправительственную пропаганду и вооруженную борьбу.
В итоге получилось так, что недовольство масс взяли под контроль некогда влиятельные политические деятели, потерявшие свои должности (и источники неправедных, но очень больших доходов) и эмигрировавшие. В Сирии в силу ее трагической истории не любят необратимых решений, поэтому стараются попавших в опалу сановников не репрессировать, предоставляя им возможность уехать в эмиграцию со своими богатствами. Теперь эти люди решили, что наступил их час, и бросили огромные материальные ресурсы на поддержку мятежников.
И они выступили, взяв в союзники «новых люмпенов» – людей, переселившихся в города во времена новой урбанизации и оказавшихся незащищенными от бед и безнадежности начавшейся экономической либерализации. Обвинить в этих бедах религиозное меньшинство – ход беспроигрышный. Семья аль-Асадов относится к алавитам – так называют ряд направлений в шиитском исламе, традиционно являвшихся голосом обездоленных и угнетенных.
Отношение к ним со стороны господствующих суннитов всегда было презрительным, что привело к распространению среди алавитов принципа «такыя», позволяющего скрывать свои истинные религиозные взгляды для блага общины. Из-за этого численность алавитов установить невозможно, однако принято считать, что в Сирии их доля в населении составляет до 15 процентов, а в Турции, по некоторым данным, до 30–35 процентов.
Заметная фракция суннитского политического ислама заговорила о том, что якобы Сирией правят алавиты, на том основании, что президентами страны стали Хафез аль-Асад и его сын Башар. Однако любой беспристрастный анализ списка высших должностных лиц Сирии с указанием конфессиональной принадлежности показывает, что должности распределены между религиозным общинами равномерно, соразмерно их численности. За этим специально следят кадровики партии Баас, а их, в свою очередь, внимательно контролируют представители союзных партий.
БОЛЬШАЯ НЕФТЬ – БОЛЬШАЯ КРОВЬ
В наши дни в дело вмешалась и большая нефть. Есть ли в самой Сирии значимые запасы углеводородов – вопрос крайне запутанный и непонятный. Нефтяная политика была одной из самых закрытых сфер в стране. Но принято считать, что Сирия должна играть в международной нефтяной и газовой торговле важную роль транспортного коридора.
Самый короткий и дешевый путь североиракской нефти в Европу – построенный еще в 40-е годы трубопровод от нефтеносных районов иракского Курдистана в сирийский средиземноморский порт Банияс. Он устарел технически, и его, безусловно, нужно расширять. Более того, предоставление новых концессий на добычу нефти в Северном Ираке американским и европейским компаниям привело к тому, что нефтепровод в Басру – на юг, к Персидскому заливу – просто недостаточен для удовлетворения транспортных потребностей. К тому же власти Ирака, недовольные излишней самостоятельностью курдской автономии, блокируют его расширение. Кроме нефтяного есть и газовый вопрос – Иран, Ирак и Сирия подписали соглашение о строительстве газопровода с иранского месторождения Южный Парс, которое считают «крупнейшим в мире газовым месторождением», через Ирак и Сирию в Средиземноморье.
Битва за нефть Курдистана будет очень жесткая. И важным полем боя в этой битве будет возможность строительства трубопроводов. Через Сирию.
«ЯСТРЕБЫ» И «ГОЛУБИ»
Руководство Сирии, убежденное (вполне справедливо), что подавляющее большинство народа его поддерживает, хочет прекращения насилия, начала национального диалога без каких-либо предварительных условий, с переходом к демократическим и свободным выборам, на которых сирийцы сами решат свою судьбу. Очень активно (хотя во многих случаях в режиме строгой секретности) действует специально созданное министерство по национальному примирению во главе с известным оппозиционером Али Хейдаром, который еще лет пятнадцать назад был в Сирии просто-напросто вне закона. Он встречается не только с представителями политического крыла мятежников, но и с боевиками – оговариваются условия прекращения боевых действий, личные гарантии их участникам и условия их вовлечения в нормальный политический процесс.
В современных сирийских условиях оппозиция может участвовать в антиправительственных демонстрациях, издавать прессу, выступать по телевидению. Однако представители наиболее воинственно настроенной части мятежников хотят не демократии. Они хотят власти.
Непримиримая часть инсургентов настаивает на безоговорочном уходе Башара аль-Асада как условии начала национального диалога, хотя у них нет ни одного кандидата, который мог бы потенциально победить его на самых демократических и самых свободных выборах. Более того, оппозиционные группировки не смогут даже договориться между собой и выставить единого кандидата. Очевидно, что на предстоящих в 2014 году президентских выборах Башар одержит верх, причем явно в первом туре.
Для мятежников критически важно, чтобы Башар ушел, именно потому, что за этим лидером реально сплотилось большинство населения страны, не желающего отдавать власть вооруженным боевикам. Поэтому инсургенты вместо политической борьбы занимаются подготовкой терактов.
В сирийском руководстве явно есть сторонники жесткого и мягкого курса. И те и другие исходят из того, что политическое решение – единственно приемлемое. Разница между «ястребами» и «голубями» состоит в различном понимании средств достижения нужной цели. «Голуби» (а именно Башар считается их лидером) считают политический процесс, национальный диалог, демократизацию и формирование правительства в результате свободных выборов и средством урегулирования кризиса, и целью. Для «ястребов» же политическое урегулирование – главная цель, но необходимым средством ее достижения, с их точки зрения, является силовое разрешение ситуации.
СНАЧАЛА – ПЕРЕГОВОРЫ
Позиция России в отношении сирийской проблемы состоит в следующем: сегодня самое важное – остановить насилие в стране и добиться того, чтобы все стороны конфликта сели за стол переговоров и определили будущее, обеспечивающее безопасность всех участников внутриполитического процесса. И только после этого переходили к каким-то практическим шагам, касающимся внутреннего устройства страны.
Предложения Запада и стран Персидского залива сводятся к попыткам убедить Сирию принять «ливанскую модель» конфессионализации политической системы, в которой мусульмане-сунниты получили бы решающую долю власти просто в силу религиозной принадлежности. Эти рецепты, однако, совершенно не учитывают политическую культуру Сирии и грозят ужасной для сирийцев ливанизацией страны.
Думается, Дамаск принял во внимание уроки египетских и ливийских событий. Так или иначе, исключительно важно не допустить внешнего вмешательства в развитие ситуации в Сирии. Есть все основания полагать, что сирийцы сами справятся со своими проблемами.
http://www.vip-premier.ru/inside.php?ac
http://www.vip-premier.ru/inside.php?ac