Что-то мне это очень напоминает...
- Спасибо, доктор, спасибо... А у вас, кроме водки, ничего нет?
Вместе победим! Сам себя развеселил. Представил себе митинг на Болотной, выходит к микрофону Удальцов и запевает сперва негромко, как это принято, повышая постепенно голос, "Интернационал" - песню вечной надежды обездоленных и трудящихся. А к нему присоединяются, подтягивают Немцов, Ясина, Касьянов-2%, Явлинский - 400 дней, Чирикова (это, правда, слов выучить не сможет), вечный придурок Жаворонков, бывший крохобор, а ныне аж редактор Морозов, Яшин с Миловым, депутат Пономарев со своими доносами в прокуратуру на коммунистов, и тот Пономарев, который в вечной погоне за шведскими грантами, Сахнин, Фирсов, троица Демидов-Клеман-недомер Шеин... и гремит, гремит над Болотной площадью хор сотен тысяч голосов: "лишь мы работники великой всемирной армии труда владеть землей имеем право (тут особенно вытягивает м-ме Чирикова), но паразиты никогда"! Вместе победим!, - говорите? Ну-ну. Долго смеялся. Лицемерие и двуличие, напоказ выставленные, всегда смешны. Сами по себе.
Он бил кого-то, призывал к террору, оскорблял, сжигал флаг, сжигал чье-то чучело, дрался, провоцировал? Он призывал остановить войну.
То есть, в Киеве состоялся в чистом виде антивоенный митинг. Пацифистский. Вот так поступили с одним из его участников, художником . В СМИ - тишина. Времена наступили прекрасные.
— Слушай, мне тут к фильму темка нужна на финальные титры. Сбацаешь что-нибудь простенькое? Премьера через 2 недели уже, погибаю, спасай!!!
— Данивапрос! Расскажи только о чём фильм, чтобы я с музыкальной темой не промахнулся?
— Да в нем вообще музыки нет! Тема только для титров нужна. Ну представь себе: с сухого дерева лист медленно зигзагом падает на мокрый асфальт, и как только долетает до земли — начинается твоя тема и титры.
— Ок. Через неделю сделаю!
И композитор начал с "голодухи" скреативил неимоверно красивую, дивную музыку — хоть сейчас на "Оскара". Ну и отправил режиссёру. Тот ответил, мол все ок, и пригласил на премьеру ...
Приходит композитор — зал пустой. Только на галёрке парочка пожилая сидит - обоим далеко за 80. Ну, думает композитор, ясное дело — драма нынче не в цене, никого кроме старичков не интересуют. Сел он, свет погас и началось...
На фоне природы мужик самозабвенно ебёт тёлку с огромными, как баскетбольные шары, сиськами. Дальше — больше, еще парочка подошла, поменялись... Потом ещё негры, калеки, карлики - уже вся эта кодла в экран не помещается! Потом вообще собака прибежала!!! Сначала собака всех отодрала, потом все собаку трахнули...
И тут камера берёт крупный план, наезжает на сухое дерево, на лист, лист срывается и медленно падает зигзагом на землю, звучит неземная, дивная тема и идут титры. Зажигается свет...
Композитор сидит в шоке, красный как помидор от стыда. Думает "Ну, сука, режиссёр, ну удружил! Что обо мне люди подумают!" Встает со своего места, с этими мыслями идет к выходу и тут замечает, что пожилая парочка, в предынфарктном состоянии сидит и на него смотрит... И он ничего лучшего не находит как сказать:
"Музыка моя!"....
А они, продолжая смотреть стеклянными глазами на пустой экран, отвечают: "... А собачка наша..."
- 1.
- Вставай, проклятьем заклеймённый,
- Голодный, угнетённый люд!
- Наш разум — кратер раскалённый,
- Потоки лавы мир зальют.
- Сбивая прошлого оковы,
- Рабы восстанут, а затем
- Мир будет изменён в основе:
- Теперь ничто — мы станем всем!
- Время битвы настало
- Все сплотимся на бой.
- В Интернационале
- Сольётся род людской!
- 2.
- Никто не даст нам избавленья:
- Ни бог, ни царь и ни герой.
- Добьёмся мы освобожденья
- Своею собственной рукой.
- Чтоб вор вернул нам всё, что взял он,
- Чтоб дух тюрьмы навек пропал,
- Ковать железо будем с жаром,
- Пока горяч ещё металл.
- 3.
- Держава — гнёт, закон лишь маска,
- Налоги душат невтерпёж.
- Никто богатым не указка,
- И прав у бедных не найдёшь.
- Довольно государства, право,
- Услышьте Равенства завет:
- Отныне есть у нас лишь право,
- Законов же у равных нет!
- 4.
- Дошли в корысти до предела
- Монархи угля, рельс и руд.
- Их омерзительное дело —
- Лишь угнетать и грабить Труд.
- Мы создаём все капиталы,
- Что в сейфах подлецов лежат.
- Вперед! Теперь пора настала
- Своё потребовать назад!
- 5.
- Довольно нас поить дурманом!
- Прощай, военная муштра!
- Народам — мир, война — тиранам!
- Забастовать, солдат, пора.
- Когда ж прикажут каннибалы
- Нам всем геройски околеть —
- Тогда по нашим генералам
- Своим же пулям полететь!
- 6.
- Рабочие, крестьяне, будем
- Великой армией Труда.
- Земля дана для счастья людям,
- Прогоним трутней навсегда!
- Напившись крови до отвала,
- Стервятник пьян, и ворон сыт.
- Добьёмся, чтобы их не стало,
- И вновь мир солнце озарит
II
III
IV
V
VI
|
14 августа 1936 года (не позднее)
Мейерхольд — Сталину
«Дорогой Иосиф Виссарионович,
Мысли мои об объеме и значении Вашей работы всегда останавливали мое долголетнее желание повидаться с Вами. Однако сейчас, когда я знаю, что Вы вплотную стали интересоваться искусством и, в частности, театром, я считаю необходимым просить Вас о свидании для того, чтобы рассказать Вам о своих планах на ближайшие 3—5 лет, в связи с возможностью, которая откроется мне с окончанием строительства нового здания.
Передовая «Правды» от 8-го августа («Привить школьникам любовь к классической литературе») заставляет меня и как коммуниста, и как художника чувствовать ответственность мою, и я хочу изложить Вам ряд моих мыслей по этому поводу78 .
Знаю также, что и по линии человеческой — свидание с Вами даст мне зарядку, бодрость, возможность избавиться от депрессии, в которой я нахожусь как художник, и работать по-новому.
Любящий Вас
В. Мейерхольд.
P. S. 14-го августа в 1 час ночи я еду на Донбасс (гастроли театра), а 24 буду в Москве.
Тел. 5-87-31»79 .
Последствия письма — пометка Поскребышева: «Сообщить, что сейчас нет т. Сталина. П.». Пометка помощника Сталина Бориса Двинского80 : «Мейерхольду сказано 31 августа 1936 г. БДв.».
Но гениям нескладушки в либретто - величайший подарок, дающий возможность выразить свою гениальность. Достаточно представить себе, что бы с "Навуходоносор", сделал бы, например, гений Мусоргский, который сделал волшебство из нескладушки "Мальчишки отняли копеечку" или даже Моцарт с его фантастической нескладушкой командора: "Дон Джовааааанни!".
А композитор второразрядный с нескладушками просто не справляется и превращает гениальную возможность"Навуходоносор" в банальную пустышку "Набукко".
"Женщины нужны для удовольствия. И чтобы рожать детей. Всегда найдется другая..."
Многие любят этническое кино...
Задумался о том, что лучшая историческая аналогия И.В.Сталину - это не Кромвель и не Наполеон, а Кальвин...
Это глубокая мысль... Вообще, параллели на мысли наводят...
Вот есть у меня одно качество, за которое меня многие ненавидят, но этой ненавистью я горжусь.
Для меня человек, даже делающий доброе дело, но жуликоватый, финансово нечистоплотный, пытающийся урвать хоть копеечку из общей казны, нажиться на добром деле, обеспечить им себе хлеб на день, перестает быть своим. Перестает быть товарищем. И товарищем по борьбе за это самое доброе дело, и товарищем вообще. Другом. Человеком, которому я доверяю.
Кстати, справедливости ради, многие из них вполне искренне предлагали мне (sic!) - вот ведь букашечность сознания (по себе людей мерить)! - поделиться утащенным ими из казны доброго дела.
Это просто этика на самом базовом уровне у нас разная.
Конечно, я хорошо помню мудрые и горькие слова Брехта: "Сначала накорми, а потом говори о морали". Я понимаю, что я могу заработать, а могу жить на уже заработанное, а они - не могут. Им нужно таскать деньги у товарищей, просто чтобы прожить, потому что доброе дело требует времени и сил.
Но все-таки нет. Это личное. Перестают они мне быть товарищами, когда узнаю, что они стали деньги даже не обязательно таскать, а хотя-бы клянчить или принимать. Доброе дело тем от дела обычного и отличается, что на него надо жертвовать, а не наживаться на нем. Добро тем-то и отличается ото зла, что у него обычно много меньше денег.
Кстати, занятно, мне стало гораздо легче, когда наши левые раскололись - на креативных, улыбчивых защитников прав загорелых геев на брак, выступивших с Немцовым против Путина, и мрачных, выпивающих и ни разу не креативных работяг с морщинистыми лицами и мозолистыми руками, выступившими с Путиным против немцовых, касьянов и прочих явлинских, так позорно прославившегося своим первым вице-премьерством и 400 днями.
Я стал с работягами. Мне с ними проще. И там не крысятничают. И я не ошибся. Думаю, так.
Dixi
– Ничего, – так же тихо ответил солдат. – Я прошу милостыню.
– Это всякому хочется, – сказал низенький насмешливо, даже не глядя на него. – У вас деревянная нога. И оттого, что у вас деревянная нога, вы просите милостыню? Ах! Вы возложили вашу ногу на алтарь отечества? Тем хуже для вас! Это может случиться со всяким? Несомненно! (За исключением военного министра.) Когда у человека нет ноги, ему остается рассчитывать только на своего ближнего? Бесспорно! Но точно так же бесспорно, что люди неохотно дают милостыню! Войны – исключительный случай. Если происходит землетрясение, в этом никто не виноват. Точно мы не знаем, что за непотребство патриотизм господ патриотов. Сначала они идут на войну добровольцами, а потом, чуть только недосчитаются ноги, куда девался весь их патриотизм! Не говоря уже о тех бесчисленных случаях, когда какой-нибудь кучер пивного фургона, лишившийся ноги на самой будничной работе, ну хотя бы при доставке пивных бочек, начинает нести околесицу о каких-то сражениях. А главное: воевать за родину оттого-то и считается почетным делом, таких храбрецов оттого-то и осыпают почестями и благодарностями, что в результате у человека оттяпывают ногу! Если бы не этот небольшой риск… Ну, ладно, этот, большой риск… то чего ради вся нация стала бы рассыпаться в благодарностях? В сущности говоря, вы агитируете против войны, – не вздумайте этого отрицать. Тем, что вы топчетесь у всех на виду и даже не пытаетесь скрыть свой обрубок, вы как бы говорите: «Ах, что за страшная вещь война! На войне люди теряют ноги!» Стыдитесь, сударь! Войны столь же необходимы, сколь и ужасны. Можем ли мы допустить, чтобы у нас отняли все, что у нас есть? Можем ли мы допустить, чтобы на нашем британском острове хозяйничали чужеземцы, враги? Уж не хотите ли вы жить среди врагов? Вот видите, вы этого не хотите! Словом, вы не должны торговать вашим убожеством, мой друг. У вас нет для этого данных…