SZG

Выступление товарища Э.Б. на июньской конференции 2013 года в Афинах.

Тезисы

Скверный выбор – бонапартизм или либеральный реванш

Природа бонапартизма

Сама природа бонапартистского или цезаристского режима предполагает его опору на два столпа — на олигархический капитал в тех или иных формах — латифундиях, банках, огромных торговых компаниях или промышленных монополиях; и на трудящихся, на обездоленных, как в случае древнего Рима, на отсталое трудовое крестьянство, как у Луи Бонапарта.

В противном случае режим просто сметут олигархи в погоне за сверхприбылями. С другой стороны, и угроза революции трудящихся тоже весьма реальна, о чем мы говорили задолго до Средиземноморских событий, уже переметнувших с Южного берега Великого моря на Северный, пока нам странные люди, именующие себя политологами, рассказывали, что «лимит на революции» якобы исчерпан.

Кто не верит в победу сознательных смелых рабочих.

Тот играет в бесчестно-двойную игру.

Он чужое берет, - на чужое довольно охочих, -

Он свободу берет, обагренную кровью рабочих, -

Что ж, бери, всем она, но скажи: "Я чужое беру".

Для эпохи бонапартизма или цезаризма нужен очень глубокий кризис. Тот, что В.И.Ленин называл революционной ситуацией. Но в нашей стране действующий президент оказался мастером своего дела. Активно используя абсолютную и дифференциальные ренты, получаемую от нефтегазовых и иных сырьевых доходов, он последовательно повышал уровень жизни трудящихся.

Невозможно даже сравнивать реальные доходы горняков, текстильщиков, медсестер, учителей, или, скажем алюминщиков в 1993, 1998, 2000 годах и сейчас. Совершенно не случайно, одним из главных достижений руководства за прошлый год названо рост реальных зарплат населения на 5%. Конечно, в условиях кризиса это во многом за счет роста зарплаты государственных людей, но это ведь не только силовики и сотрудники АП, но и врачи и учителя.

Олигархи и бонапартизм: генезис

С другой стороны, в середине 90-ых во время либеральной диктатуры ельцинских времен строящие свое богатство на прямом присвоении общественной собственности и нефтяной, рудной и иной ренты олигархи были просто безразличны к положению трудящихся, и вплоть до конца 90-ых трудовое законодательство было очень либеральным по отношению к трудящимся, сохраняясь со времен позднего СССР.

Утверждают, что в судах при трудовых спорах действовало полугласное правило — если работнику хватало сил и средств довести дело до суда, то все спорные моменты должны трактоваться в его пользу. Схожие настроения — свидетельствую — доминировали в среднем чиновничестве, куда обычно попадали жалобы трудящихся.

Однако диктатура либеральной олигархии, почувствовав угрозу красного реванша (так бездарно проигранного руководством КПРФ, в которое тогда входили многие «левые» деятели, сейчас отмечающиеся в лидерах болотного протеста), тем не менее, сделали ставку на бонапартизм. Сохранить уже захваченное — это была главная цель.

Да, свобода - для всех, навсегда, и, однако ж, вот эта свобода,

И, однако ж, вот эта минута - не комнатных душ,

Не болтливых, трусливых, а смелых из бездны народа,

Эта воля ухвачена с бою, и эта свобода -

Не застольная речь краснобая, не жалкий извилистый уж.

Судьба анархиста: Дурутти и Исаев

И действующий президент, вполне в канонах классического бонапартизма сделав ставку на национальный производственный капитал — как государственный, так и частный - сумел сыграть очень тонкую игру — поднимая реальные доходы трудящихся, развивая производство, сокращая безработицу — в общем улучшая общественные условия труда — он нанес серию очень серьезных ударов по их юридическим (и политическим) правам.

Причем на решение этой задачи — разгрома юридических завоеваний трудящихся в пользу их экономических прав - он направил — вполне в бонапартистский манере (историки говорят, что Наполеон вполне искренне считал всех людей мерзавцами и поэтому был совершенно безразличен к кадровым назначениям. Некоторые, впрочем, добавляли, что именно это его и погубило) лидера Союза труда, одного из виднейших анархистов своего времени, вступившего в Единую Россию (воистину, непостижимы пути современных анархистов — это вам не Дурутти!) А.Исаева. Злые языки трепали о двух обнаружившихся у семьи анархиста квартир в Майами, но кто верит злым языкам!

Либеральный реванш

И теперь либеральная олигархия, обеспечив левый фланг, решила: бонапартизм сделал свое дело — бонапартизм должен уйти. Либералы и изначала воспринимали режим лишь как своего приказчика, нанятого сделать самое сложное дело, теперь решив дать ему отставку. Удар по бонапартизму наносился со многих направлений и, видимо, тщательно готовился.

Одним из важных элементов либерального реванша был и раскол левых сил с тем, чтобы привлечь (значительную) часть из них на свою сторону. И на этом фронте либеральным олигархам сопутствовала удача. История 1929 года с расколом Левой оппозиции повторилась (похоже, в этот раз в виде фарса). Тогда левая оппозиция, испытав, как И.В.Сталин и Н.А.Бухарин, только что порвавшие на тряпки троцкистов и зиновьевцев, вдруг обнаружила, что правый Бухарин и его окружение выступило против фракции Сталина.

Что И.Сталин самим ходом экономического (и социального) развития оказался вынужден выполнять программу левой оппозиции, решать задачи, за которые они были готовить класть свои головы. И тогда, - решила эта часть троцкистов и зиновьевцев, мы будем делать свое дело даже руку об руку с нашими бывшими врагами, своему делу изменившими.

Напротив, на известном тайном совещании в Кисловодске Бухарин предложил Г.Е.Зиновьеву и Л.Б.Каменеву беспринципный политический блок, направленный, исключительно персонально – на устранение И.В.Сталина (именно после этого последний прикрепил ему прозвище «двурушника»). Они были готовы идти на блок против Сталина с кем угодно – хоть с правыми коммунистами, хоть с меньшевиками, хоть с кадетами, хоть с сатаной. Но Путин – не сатана, и он даже не жаждет пятого срока.

Наша позиция

С самого начала мы выдвинули лозунг: «если у баррикады только две стороны, и на обеих твои враги, то это просто не твоя баррикада». Подзуживаемые некоторыми лево-либеральными попутчиками многие «левые» (исаевы бывают не только среди анархистов) тут же накинулись на нас: дескать, народ (sic!) вышел на площади, а вы хотите остаться в стороне.

И тогда мы выдвинули новый лозунг: «С Немцовым против Путина — никогда! С Путиным против Немцова — при определенных условиях!». Рабочие слишком хорошо помнят, куда привела политика немцовых страну — дефолт-98 был лишь завершающий этап, финал, кода политики немцовых и прочих чубайсов. Рабочие слишком хорошо помнят, куда вели страну Касьянов и Явлинский.

Да и совсем недавно эти же «левые», ныне стоящие руку об руку с либералами на трибунах Болотной площади и сидящими за столиками модного фрондерского кафе Жан-Жак, шли на демонстрациях, громко скандируя «Не забудем! Не простим!», имея в виду именно своих нынешних соратников по трибунам и жан-жакам, в 90-ые годы вымораживавшие города десятками как тот-же министр нефти и вице-премьер по социалке Немцов. И забыли, - как выяснилось – и простили. Забыли и простили все!

О чем шел разговор?

Эти псевдолидеры российской «левой» совершили методическую ошибку. Они перепутали электоральное поведение, электоральную память и классовые поведение и память. Это и немудрено. Эта болотная фракция российских левых по самой своей природе, по средствам зарабатывания на жизнь представляют собой то, что обычно с легким оттенком презрения называются «политологами» или «политтехнологами», чаще «грантососами». Очень удачно этот психологический тип описал Удальцов, рассказывая о Лебедеве – тем удачнее, что очень узнаваем социальный тип антипутинского (читай, желающего стоять на одной трибуне с Немцовым и Мм Собчак) левого. «Нечаев среди нечаевцев».

С содержательной точки зрения фактически разговор шел о целях борьбы российской «левой» - о борьбе за коренные интересы трудящихся, то есть борьбы за что-то, или, напротив, борьбы против антиолигархических мероприятий против олигархии со стороны укрепляющегося цезаризма. И та, и другая позиции имеют сотни аргументов в свою пользу, но решает все улица, исход классовой борьбы.

Но если вы лишаете рабочих третьего пути — они выбирают через улицу. И улица сказала твердое«нет!» попыткам либерального реванша. И огромное большинство рабочих страны поддержало действующего президента. Обратите внимание – все протесты (за одним важным исключением – Сирии) Средиземноморской весны характеризовались массовыми забастовками. Про это не принято говорить в СМИ, но исход борьбы практически везде, включая уход Берлускони в Италии, решалась в стачечных комитетах в зависимости от степени их боевитости.

Но не у нас. Забастовок ни болотные, ни их псевдолевые друзья сорганизовать не могли, да и не смогли бы ни при каких условиях. Связь с рабочим классом у них разорвана окончательно и довольно давно. Она просто перестала быть органичной. Эти «левые» для рабочих – и для горняков, и для медсестер – чужаки.

Болотный процесс, к которому так тянулась эта фракция «псевдолевых» - посетителей цитадели оппозиции в Москве кафе Жан-жак и желающих присоединиться к числу посетителей – это все, что смогла предложить русская фронда. Так и тянет спросить – на что они надеялись? На то, что Путин испугается толпы разгневанных офисных, редакционных и кафедральных хомячков? Боевой летчик Мубарак ушел, когда против него выступили забастовщики текстильных предприятий Асьюта и Дельты, встали железные дороги, даже банкиры и биржевики не вышли на работу. Взвыла вся страна – и Мубарак ушел. А на что надеялись Касьянов, Немцов, Каспаров и Навальный?  Посадить своих «левых» союзничков? Только это у них и вышло. Гора не смогла родить даже мышь. И это несомненный факт.

И главный вопрос сейчас вопрос для левых это — не «кто виноват?». Главный вопрос сейчас даже не - «Что делать»? Главный вопрос сейчас: «Что нельзя делать ни при каких обстоятельствах сейчас?». И я ответ на этот вопрос знаю.

Э.Б. 20 июня 2013

Это кровь, говорю я, посмевших и вставших рабочих,

И теперь - кто не с нами, тот шулер продажный и трус.

Этих мирных, облыжно-культурных, мишурных и прочих

Я зову: "Старый сор!" И во имя восставших рабочих

Вас сметут! В этом вам я, как голос прилива, клянусь!

К.Бальмонт. 1905 г.