:
Вчера вечером 5 часов выступал перед Иранским институтом кавказских исследований. Жаркие дискуссии продолжались и за ужином. Произвел, реально, фурор. Прекратили, только когда пришло такси, чтоб меня в аэропорт везти.
Очень много тем обсуждали, хотя они были очень недовольны, когда я сказал, что сейчас нужно чтобы все усилия были брошены на идеологическую поддержку нашей общей борьбы с такфиристами, а изучение вопросов влияния архитектурных школ Шираза на инженерные решения при строительстве церквей в добатыевой Рязани нужно временно отложить до победы. Одно слово - академики. Но они мне простили, когда я стал подчеркивать роль их института в выработке совместных политических решений.
Реально звездил - мой вечер был, а ведь я на фоне суперзвезд воспринимался - Бабурина, Нагорного, Ивашова, Проханова, Дугина, Шамиля Загитовича Султанова, других...
Не то, чтоб я с ними сравнялся - масштаб личности все - таки не тот, те - борцы очень большого стиля, но стал уже сопоставим. Проигрываю, наверняка, в сравнении, но сравнивать уже можно.
Это я хвастаюсь, в аэропорту сидючи... Уже очень меня распирает от тщеславия...
Очень много тем обсуждали, хотя они были очень недовольны, когда я сказал, что сейчас нужно чтобы все усилия были брошены на идеологическую поддержку нашей общей борьбы с такфиристами, а изучение вопросов влияния архитектурных школ Шираза на инженерные решения при строительстве церквей в добатыевой Рязани нужно временно отложить до победы. Одно слово - академики. Но они мне простили, когда я стал подчеркивать роль их института в выработке совместных политических решений.
Реально звездил - мой вечер был, а ведь я на фоне суперзвезд воспринимался - Бабурина, Нагорного, Ивашова, Проханова, Дугина, Шамиля Загитовича Султанова, других...
Не то, чтоб я с ними сравнялся - масштаб личности все - таки не тот, те - борцы очень большого стиля, но стал уже сопоставим. Проигрываю, наверняка, в сравнении, но сравнивать уже можно.
Это я хвастаюсь, в аэропорту сидючи... Уже очень меня распирает от тщеславия...
:
Гы! А семейка филипончиков, похоже, начал понимать разницу между настоящей большой политикой и унылом прозябанием преподавателей политологии в засранных третьеразрядных провинциальных вузах...
Конечно, понять природу (да и всю сладость) большой политики эмигрантские филипончиковы не смогут - и не их вина в этом - это надо на своей шкуре прочувствовать, но разницу уже начали видеть...
Смешно наблюдать, как их корёжит...
Конечно, понять природу (да и всю сладость) большой политики эмигрантские филипончиковы не смогут - и не их вина в этом - это надо на своей шкуре прочувствовать, но разницу уже начали видеть...
Смешно наблюдать, как их корёжит...
:
В Тегеране кошки очень упитанные, но у них какой-то очень страшный вид, точнее, устрашающий. К двуногим тегеранские кошки относятся снисходительно, но требовательно. При этом тегеранские кошки понимают русский язык. Вот говорю я укоризненно иранской кошке по русски: "Ты зачем на пикап залезла? Это не твоя машина! Сейчас водитель пообедает и придет! Уходи!". Повертела головой кошка, неодобрительно на меня посмотрела, но согласилась с моей аргументацией, слезла с пикапа и пошла по своим делам.
Но вороны тегеранские кошек за авторитет не держат. Наблюдал, как вороны клюют кошку за хвост, пока она колбасу ест... Несколько раз...
Но вороны тегеранские кошек за авторитет не держат. Наблюдал, как вороны клюют кошку за хвост, пока она колбасу ест... Несколько раз...
:
Аятоллы - народ очень приятный, дружелюбный, демократичный и симпатичный в общении. Но еще более приятны и симпатичны в общении ходжат-уль-исламы. Эти рангом пониже аятолл. Отчего так? - не знаю...
:
Если ты спросишь меня, поддерживаю ли я Диктатуру пролетариата, то я отвечу: "Да, поддерживаю".
Если ты спросишь меня, верю ли я, что доживу до возрождения Диктатуры пролетариата, то я отвечу: "Нет, не верю".
Если ты спросишь меня, помню ли я, что Ленин за год до революции не верил, что доживет до нее, то я отвечу: "Да, помню".
Если ты спросишь меня, верю ли я, что доживу до возрождения Диктатуры пролетариата, то я отвечу: "Нет, не верю".
Если ты спросишь меня, помню ли я, что Ленин за год до революции не верил, что доживет до нее, то я отвечу: "Да, помню".
:
Мы же не говорим, что мы идеальные. Мы просто лучше. Лучше тех кто приводит к власти гитлеров и муссолини, кто за четверть века устраивает две мировые бойни, сбрасывает атомные бомбы на города, где малыши ходят в садики, а дети постарше горюют концу каникул, уничтожает голодом бенгальцев сотнями тысяч, а индейцев просто на корню. А потом, наворовав и награбив вдоволь, запредельно лицемерно делают вид, что ничего не случилось, даже других поучают. Мол, мы захотели - изменились, захотим опять - опять взад изменимся, гитлеры у нас всегда в загашнике пару штук есть.
Мы просто реально лучше. Но совсем не идеальные. Этот мир вообще идеалам плохо соответствует.
Мы просто реально лучше. Но совсем не идеальные. Этот мир вообще идеалам плохо соответствует.
:
Любителям евроценностей надо просто съездить в Грецию и пожить недельку в Афинах в рабочем районе. Нет, не в бедном районе, не в трущобах, где прячутся от полиции и нациков афганские и сомалийские беженцы, а в нормальном рабочем районе. Средней зажиточности. С людьми поговорить, в глаза им посмотреть, с детьми мячик погонять (только лучше им новый мячик купить, а то им самим дорого).
Иллюзии пропадут быстро.
Иллюзии пропадут быстро.
:
Когда же к концу знаменитого года в Городе произошло уже много чудесных и странных событий и родились в нем какие-то люди, не имеющие сапог, но имеющие широкие шаровары, выглядывающие из-под солдатских серых шинелей, и люди эти заявили, что они не пойдут ни в коем случае из Города, что они останутся здесь, в Городе, ибо это их Город, украинский город, а вовсе не русский, Тальберг сделался раздражительным и сухо заявил, что это не то, что нужно, пошлая оперетка. И он оказался до известной степени прав: вышла действительно оперетка, но не простая, а с большим кровопролитием.
Людей в шароварах в два счета выгнали из Города серые разрозненные полки, которые пришли откуда-то из-за лесов, с равнины, ведущей к Москве. Тальберг сказал, что те, в шароварах - авантюристы, а корни в Москве, хоть эти корни и большевистские.
Но однажды, в марте, пришли в Город серыми шеренгами немцы, и на головах у них были рыжие металлические тазы, предохранявшие их от шрапнельных пуль, а люди в шароварах притащились обратно, вслед за немцами. При немцах шаровары были очень тихие, никого убивать не смели и даже сами ходили по улицам как бы с некоторой опаской, и вид у них был такой, словно у неуверенных гостей.
Людей в шароварах в два счета выгнали из Города серые разрозненные полки, которые пришли откуда-то из-за лесов, с равнины, ведущей к Москве. Тальберг сказал, что те, в шароварах - авантюристы, а корни в Москве, хоть эти корни и большевистские.
Но однажды, в марте, пришли в Город серыми шеренгами немцы, и на головах у них были рыжие металлические тазы, предохранявшие их от шрапнельных пуль, а люди в шароварах притащились обратно, вслед за немцами. При немцах шаровары были очень тихие, никого убивать не смели и даже сами ходили по улицам как бы с некоторой опаской, и вид у них был такой, словно у неуверенных гостей.
:
Можно превратить в слова стук сердца
и слезы можно превратить в слова.
Можно превратить в слова храбрость
и любовь можно превратить в слова.
в легкую реку звуков и букв,
обжигающих только бумагу.
Но как превратить в слова твою боль, милый?
и слезы можно превратить в слова.
Можно превратить в слова храбрость
и любовь можно превратить в слова.
в легкую реку звуков и букв,
обжигающих только бумагу.
Но как превратить в слова твою боль, милый?
:
Вот интересно, я же был психологически готов к знаменитым шиитским практикам самоотречения и самоотвержения. Я представлял, что они есть. Более того, в Куме в знаменитом мавзолее сестры Имама Резы я был в обычный рабочий день, даже не в пятницу. И конечно не в праздник.
Но и меня пробрало. Конкретно так пробрало - до пяток и кончиков ногтей. Это, действительно, эмоционально очень мощная вещь. И видел я слезы на глазах у паломников...
Очень интересный и очень неожиданный для меня опыт. Правда, я по арабски понимаю, а персы говорят на очень четком, хорошо понятном арабском (правда, как и в Ираке меня местами эмфатические "д" и "з").
Но и меня пробрало. Конкретно так пробрало - до пяток и кончиков ногтей. Это, действительно, эмоционально очень мощная вещь. И видел я слезы на глазах у паломников...
Очень интересный и очень неожиданный для меня опыт. Правда, я по арабски понимаю, а персы говорят на очень четком, хорошо понятном арабском (правда, как и в Ираке меня местами эмфатические "д" и "з").
:
Спорили с Аятоллой Гаем Магхани об этике политической борьбы. Занятно, что я занимал более радикальную позицию, чем Аятолла (к ним принято обращаться "Хаджи-ага" и чаще в третьем лице). Я в пылу дискуссии приписал себе высказывание Ришелье, что ни к чему уметь отличать добро ото зла, если нет желания активно бороться со злом. Аятолла вежливо и терпеливо парировал, что умение отличать добро ото зла ценно сама по себе.
Он умнее, ему по должности положено хорошо знать этику, а Гаем Магхани еще и книги про этике писал. Он мне одну подарил, но - увы! - на немецком языке.
Он умнее, ему по должности положено хорошо знать этику, а Гаем Магхани еще и книги про этике писал. Он мне одну подарил, но - увы! - на немецком языке.
: Диалоги. О природе классовой борьбы
Вы путаете классовую борьбу с этикой и до кучи еще и с правилами человеческого общежития. Меж тем это три совершенно разные понятия.
Дело в том, что Классовая борьба реализуется в этике не напрямую, а опосредованно. И опосредуется она, как раз, правилами человеческого общежития. Если вы будете грабить и убивать богачей, раздавая добро бедным, Вас посадят в тюрьму.
А если Вы станете министром, Вы сможете, оставаясь - по выбору - аскетом и нестяжателем, лишенным алчности и корыстолюбия, сделать мир лучше, благороднее, честнее и справедливее.
Что и есть, если вдуматься, универсальная цель классовой борьбы со стороны обездоленных, угнетенных и униженных.
Вы путаете классовую борьбу с этикой и до кучи еще и с правилами человеческого общежития. Меж тем это три совершенно разные понятия.
Дело в том, что Классовая борьба реализуется в этике не напрямую, а опосредованно. И опосредуется она, как раз, правилами человеческого общежития. Если вы будете грабить и убивать богачей, раздавая добро бедным, Вас посадят в тюрьму.
А если Вы станете министром, Вы сможете, оставаясь - по выбору - аскетом и нестяжателем, лишенным алчности и корыстолюбия, сделать мир лучше, благороднее, честнее и справедливее.
Что и есть, если вдуматься, универсальная цель классовой борьбы со стороны обездоленных, угнетенных и униженных.
:
... они, похоже, действительно, не понимают, что, чем больше тебя критикуют, тем больше возрастает уверенность в том, что ты все делаешь правильно, и самодовольство...
ну, просто потому, что ты знаешь, насколько убоги и никчемны эти критиканы.... а ты это знаешь.
ну, просто потому, что ты знаешь, насколько убоги и никчемны эти критиканы.... а ты это знаешь.