Александр Бузгалин: «Получается ужасающая картина бездарного хозяйствования»
На мой взгляд, ключевая проблема сегодняшнего бюджета – это не проблема финансовой сбалансированности. Когда на экономику смотрят исключительно под углом зрения сбалансированности, объема денег и объема реальных транзакций, этот взгляд оказывается верен, но он играет только на одном поле – на поле финансовой части экономической жизни, а на самом деле ключевые проблемы находятся в другой сфере. К этим ключевым проблемам относятся приоритеты развития тех или иных сфер экономики и наличие или отсутствие активной государственной регулирующей политики, так называемой индустриальной политики, или селективного регулирования. Бюджет – это зеркало, которое отражает наличие или отсутствие таких приоритетов и такой политики.
Если говорить о приоритетах, то в бюджете должны быть совершено другие доли (я не говорю даже об объемах) расходов на образование, здравоохранение, науку. При этом, если учитывать российскую специфику, когда расходы на образование и дошкольные учреждения, на решение проблем здоровья, спорта и культуры перекладываются на местные бюджеты, с большой вероятностью можно сказать, что эти проблемы решены не будут. Деньги до бюджетов дойдут не в полной мере, а дойдя, в значительной степени потеряются в процессе превращения в реальные дела на региональном уровне. То есть, прежде всего, это должны быть федеральные целевые программы, обеспечивающие приоритетное развитие как минимум тех сфер, которые я назвал.
И это не благотворительность, не подачки гражданам и не решение вопросов социальной справедливости (хотя она действительно будет через это достигаться) – это прежде всего решение вопросов инновационного развития и перехода к новому качеству экономического роста. Поскольку сегодняшняя экономика основана на использовании творческого потенциала человека, а этот потенциал создается с детского сада, в школе, в университете, в консерватории, читальном зале библиотеки. Он по-другому не создается, иных способов делать креативных людей никто не придумал. Расходы на это в России ничтожны – они примерно в 2–2,5 раза меньше, чем стандарты любой страны, осуществляющей инновационное развитие. Это первое.
Второе. Что касается активного селективного регулирования, так называемой индустриальной политики, до сих пор (если отвлечься от теневого регулирования и коррупции) государство очень серьезных программ структурной перестройки не проводит. Проводятся разовые PR-акции наподобие «Сколково» или еще чего-то в таком же духе, которые непонятно чем заканчиваются. Достаточно проанализировать судьбы национального проекта «Образование» и аналогичных проектов 2000-х годов, которые не были выполнены в сколько-нибудь полной степени, да и сами по себе были маленькими. Наличие специальных ресурсов, ориентированных на такие приоритеты, это тоже то, что легко просматривается в бюджете. На сегодняшний день в бюджете такие приоритеты практически не видны.
И еще один аспект – это аспект времени. Есть целый ряд игр, которые профессионалы видят в бюджете, но иногда на них закрывают глаза, потому что журналисты задают одни и те же вопросы – насколько сбалансирован бюджет, как следует тратить стабилизационный фонд и так далее. А содержательные вопросы о приоритетах, как правило, забываются. То же самое происходит и с такой деталью, как временной аспект. Когда говорят, что расходы на какую-то цель составят сколько-то миллиардов или увеличатся на столько-то процентов, надо всегда задавать вопрос – а как это будет сделано? Если скажут, что к 2015 году расходы на образование или зарплаты вырастут на 20%, то следует подсчитать, насколько вырастут цены на базовые продукты питания, которые потребляют учителя, сколько будет стоить продовольствие по сравнению с сегодняшним днем. Представляете, если вдруг выяснится, что реальная зарплата в лучшем случае не сократится, а в целом такой ход окажется лишь пропагандистским шагом.
Таких фокусов на самом деле очень много, например с тем, как будут выделяться транши, когда они будут выделяться. Вопрос в том, кто будет отвечать или не будет отвечать за их выделение. Поэтому прежде чем говорить о том, что будет в будущем, надо проанализировать то, что было сделано в прошлом, как обещанные когда-то шаги были реализованы. В том числе, в рамках бюджетной политики. Потому что за общими цифрами сбалансированности может скрываться очень странный вариант игры на структуре бюджета, федеральных и региональных уровнях бюджета, временной структуре и многое другое. Это ключевые вопросы, которые на самом деле почти не задаются. Все смотрят на макроэкономические и финансовые индикаторы, а это хоть и важно, но односторонне.
Зависимость от продажи энергоресурсов в настоящее время, к сожалению, не сокращается, происходят лишь некоторые конъюнктурные колебания. Решение этой проблемы упирается в наличие все той же сильной структурной политики и доверия государства к самому себе. Поскольку государство вкладывает деньги в финансовые институты ключевых игроков за границей (прежде всего в США и ЕС), то бизнес и население следуют неявному совету государства и осуществляют такую же политику. Естественно, что серьезных стратегических инвестиций в этих условиях нет. В принципе, государство должно показывать пример и проводить долгосрочную политику крупных инвестиционных программ, рассчитанных на 5–10 лет. То есть сейчас надо тратить деньги на создание производств в широком смысле слова – от научно-производственных комплексов до университетов, которые становятся ключевыми игроками в глобальной экономике. И тогда уже смотреть, что из этого получится. Когда хотя бы одна такая программа будет серьезно выполнена, тогда можно будет говорить о наличии потенциала для того, чтобы снять нашу страну с сырьевой иглы. Только такой может быть стратегия, по-другому это не делается.
Сегодня таких серьезных программ с последовательной ответственностью нет, и никто этим не собирается заниматься. Можно было бы использовать маленький пример – расходы на Олимпийские игры 2014 года. Мне периодически приходится бывать с лекциями в Краснодарском крае, и даже если поделить на четыре или на пять то, что там рассказывают, то все равно получится ужасающая картина бездарного хозяйствования. Причем как со стороны частного бизнеса, так и со стороны государственных структур. И те и другие не озабочены решением стратегических проблем. Бизнес не занимается созданием крупных комплексов по рекреации и спорту, которые могли бы приносить прибыль начиная с 2015 года. Бизнес озабочен исключительно хищением денег здесь и сейчас, тем же самым озабочено и государство.
В этих условиях, естественно, никто себя с сырьевой иглы снять не сможет. И я подчеркиваю, что в данном случае этого не хотят делать ни бизнесмены, ни представители государства. Это единая экономика, в которой и тем и другим выгодна существующая модель – сырье и трата денег, которые «пилятся» по дороге. Так что здесь никаких ошибок нет. Все принимают абсолютно правильные, с их точки зрения, решения, которые для них наиболее выгодны. А такая система невыгодна только гражданам.
Существует несколько стратегий прорыва в инновационной экономике, и считается, что приоритетное развитие военно-промышленного комплекса – это один из таких вариантов. Но здесь есть целый ряд существенных моментов, на которые экономисты стараются не обращать внимания, а, на мой взгляд, это принципиально важно. Во-первых, в большинстве случаев – это производство не для себя, а на продажу. Во-вторых, это вопрос, насколько действительно военно-промышленный комплекс становится мотором развития гражданских отраслей. Опыт СССР показывает, что где-то из этого что-то и получалось, но во многих случаях получались и негативные результаты. На танковом заводе далеко не всегда удавалось создавать современный и эффективный трактор, для тракторов лучше создавать тракторный завод. Это опыт СССР, это опыт индустриальной экономики. Сейчас нужна другая экономика, другие типы интеллектуальных производств, и здесь, как мне кажется, наша ориентация на военнопромышленное производство – немножко старорежимного образца и вряд ли сыграет позитивную роль. Я критически смотрю на такой вариант решения проблемы.
Александр БУЗГАЛИН, директор Института социоэкономики МФЮУ, профессор кафедры политической экономии экономического факультета МГУ
http://vvprf.ru/archive/clause699.html