SZG

Бюджет и приватизация

Проект федерального бюджета на год и планы на 2014 и 2015 годы предполагают, что будет продолжаться приватизация пакетов акций крупных инвестиционно привлекательных российских компаний. Денег от продажи достояния Федерации запланировано получить много – 427,7 млрд рублей в 2013 году, 330,8 млрд в 2014-м и 595,1 млрд в 2015-м.

ГОРЕЧЬ ПОСЛЕВКУСИЯ ПРИВАТИЗАЦИИ

Итак, новый план приватизации федерального имущества утвержден. Действующее правительство ориентировано на то, чтобы продать государственные доли практически во всех компаниях, кроме сырьевых и предприятий оборонно-промышленного комплекса. И потребовалось вмешательство президента, чтобы настоять на том, чтобы государство в обозримой перспективе оставалось в них контролирующим акционером.

После горького для большинства населения страны опыта массовой приватизации 90-х, закономерно завершившейся дефолтом-98, не могло не случиться так, что теперь приватизация федерального имущества вызывает в стране активное неприятие. Очень показательно в этой связи, что в общественном мнении недавняя отставка Анатолия Сердюкова с поста министра обороны связывается именно со злоупотреблениями в управлении государственным имуществом – намеренном занижении при приватизации стоимости недвижимости, принадлежавшей армии, хищениями в «Оборонсервисе», созданном для ведения хозяйственной деятельности, а также обыском у бывшей начальницы департамента имущественных отношений Минобороны Евгении Васильевой.

В мире есть довольно много стран (прежде всего, конечно, КНР или Вьетнам) опыт которых свидетельствует, что вполне возможно проводить успешное разгосударствление экономики со значительным приростом, а не падением производства в обрабатывающей промышленности и сельском хозяйстве, как это с удручающей неизбежностью происходило в России. Не только массовая приватизация с закрытием заводов, НИИ и проектных институтов, но и совсем недавняя реформа энергетики – везде разгосударствление ухудшает ситуацию.

Вообще-то, и само разгосударствление, как нам показывают своим примером китайские товарищи, вовсе не обязательно связано с приватизацией в узком, юридическом смысле слова. В мировой экономической науке считается, что к числу методов разгосударствления в широком смысле относятся как продажа госпредприятий частному сектору, так и сдача производственных мощностей в аренду, субподряд на управление госкомпаниями, допуск частников в сектора, зарезервированные для общественного сектора, «контрактирование» (когда частный сектор согласно договорам с правительством предоставляет услуги или товары, которые ранее предоставлялись государством), да и «возникновение с нуля», когда частный сектор создает, владеет и управляет предприятиями, которыми ранее при прочих равных условиях владело бы или управляло бы государство.

Правительству, как представляется, не следует думать только о распродаже «вкусных» предприятий «эффективным собственникам». Есть и другие методы достижения тех же целей.

О ЧЕМ ГОВОРИМ-ТО?

Одна из трудностей дискуссий о приватизации состоит в определении принципа и механизма оценки ее результатов. В силу того что интересы различных социальных слоев и групп не совпадают, системы оценок даже такого базового понятия, как «экономическая эффективность», многообразны – от понимания ее как полного синонима понятия «прибыльность» в конкретных условиях до понимания ее как максимальной утилизации существующих ресурсов в целях достижения роста благосостояния населения. В этих условиях договориться о какой-либо системе критериев для оценки успехов или неудач приватизации очень непросто. Но…

Логика правительственных либерал-реформаторов в части объяснения катастрофических для большей части реального сектора приватизационных экспериментов над народным хозяйством состоит в том, что они явно или неявно предполагают: альтернативы выбранному пути у России не было и нет, и непоследовательность и промедление в реформах недопустимы.

Одним из важных принципов так называемого «вашингтонского консенсуса», из которого вытекает концепция приватизации, служит идея о существовании пределов возможностей правительства в части повышения эффективности производства. Некоторые предприятия, как считается, исходя из этого консенсуса, более эффективно управляются частным сектором.

Этот принцип обоснован, главным образом, эмпирически – известно, что некоторые страны, полагавшиеся на частный сектор как источник экономического роста, в конце XX века добились лучших результатов, чем некоторые другие страны, которые делали ставку на государственный сектор. Теоретически этот принцип исходил из того, что госкомпании, как правило, лишены базового свойства рыночной экономики – стимула к максимизации прибыли. Они ориентированы на решение иных задач.

ТРУДНО СПОРИТЬ

В этой связи Владимир Путин напоминает: «Часто высказывается мнение, что России не нужна промышленная политика. Что, выбирая приоритеты и создавая преференции, государство часто ошибается, поддерживает неэффективных, мешает тому новому, что должно вырасти из равных условий конкуренции. С такими утверждениями трудно спорить, но они справедливы только при прочих равных условиях. Мы прошли через деиндустриализацию, структура экономики сильно деформирована. Крупный частный капитал добровольно не идет в новые отрасли – не хочет нести повышенных рисков».

Да и времена меняются: мы видим, как гибнет частная промышленность в Южной Европе. Нет, Fiat, Eni или Telefonica существуют благополучно, но огромное большинство предприятий, скажем, точного машиностроения просто исчезло, как и, например, химическая промышленность, верфи или шахты. И совсем не случайно Путин подчеркивает в беседе с машиностроителями, что «сейчас в мире всерьез заговорили о рисках и опасностях политики деиндустриализации. Уже понятно, что успешное существование образовательных, инжиниринговых, научных центров в отрыве от производственной базы – это иллюзорная такая будущность, иллюзия на самом деле. Для нас совершенно очевидно, что на территории России должна действовать вся технологическая и промышленная цепочка – от проведения исследовательских и конструкторских работ до изготовления комплектующих и крупносерийного выпуска конечной продукции».

ТЕОРЕТИКИ ПРОТИВ РЕАЛЬНОСТИ

Теоретики приватизации из правительства неявно предполагают, что микроэкономическая эффективность играет более важную роль, чем характерная для государственных предприятий макроэкономическая в общем экономическом росте. Но это очень сомнительный вывод. В скучной реальности, в отличие от фантазий идеологов новой приватизации, практически нигде производственные отрасли не были продуктом частной инициативы.

Сотрудничество и партнерство между государством, иностранными корпорациями и местным частным капиталом в разных секторах экономики в течение десятилетий были обычной практикой в самых динамичных экономиках мира – странах АТЭС. Опыт показывает, что эффективные крупные капиталистические предприятия не могут существовать без поддержки со стороны государства, которую гораздо проще обеспечить для государственных предприятий, чем передавать бюджетные средства частникам, что обычно вызывает бурное недовольство общественного мнения.

Действительно, уже всем ясно, что эффективность очень мало зависит от формы собственности, главное – это качество управления. Совсем не случайно более приоритетной задачей, чем приватизация, по словам президента, остается улучшение корпоративного управления в госкомпаниях: «Пока в большинстве компаний, во многих во всяком случае из них, менеджмент явно не дотягивает до лучших показателей. Поэтому правительству поставлена задача в ближайшее время определить критерии эффективности менеджмента госкомпаний, в том числе используя лучший мировой опыт».

Беда в том, что мы видим, что сотрудники, например, Минэкономразвития или аппарата правительства пока по-прежнему изучают уже очевидно провальный американский или европейский опыт, а не действительно лучший мировой опыт быстроразвивающихся экономик КНР, Бразилии, Кореи или Индии. Получившим переподготовку на Западе специалистам такое даже в голову не приходит, они впитали в себя имманентно присущий расизм европейской цивилизации и органически не в состоянии от него отказаться. А пора бы. Они усваивают не лучший мировой опыт, а один из самых худших, тот самый, что загнал евроэкономику в глубочайший, по словам президента, системный кризис, который связан не только с долгами; да и американская промышленность находится в удручающем состоянии. И страшно представить, что руководителей ВТБ или «Роснефти» Аркадий Дворкович и Игорь Шувалов будут заставлять перенимать опыт руководителей «Братьев Леман» или «Энрона». Не дай бог, переймут.

Например, разгосударствление единой энергосистемы не достигло ни одной из заявленных целей, а 100%-государственный «Технопромэкспорт», работающийв энергетике, переориентировался на внутренний рынок и стал вторым (а на деле и первым) по размеру подрядчиком в стране на этом сверхконкурентном рынке.

Между прочим, правительство Сергея Кириенко – Бориса Немцова в свое время готовило «Технопромэкспорту» судьбу остальных приватизированных внешнеэкономических объединений, которые по факту практически перестали существовать (даже «Нафта-Москва» – бывший «Союзнефтеэкспорт» – превратилась из крупнейшего экспортера нефти в этикетку, просто имя холдинга, контролирующего активы Сулеймана Керимова). В конце премьерства Кириенко было подписано постановление правительства о его приватизации, и только приход к власти Путина (правительство Евгения Примакова было озабочено проблемой обеспечения любых поступлений в бюджет) позволил не допустить уничтожения этой компании через приватизацию путем акционирования и закрепления 100% акций в федеральной собственности. Сейчас «Техпромэкспорт» передан в состав «Ростехнологий».

Тем не менее на инвестиционном форуме «Россия зовет!» президент говорил, что «государство продолжит приватизацию предприятий, но будет делать это продуманно. Госактивы будут продаваться по открытым понятным правилам лучшему и самому эффективному собственнику – естественно, по справедливым рыночным ценам и с учетом текущей экономической конъюнктуры».

ДЕНЬГИ НУЖНЫ

Деньги бюджету нужны, и приватизация будет идти на основании решений правительства (а не Росимущества, как это было раньше), а сроки и способы будут определяться с учетом конъюнктуры рынка, а также рекомендаций ведущих инвестиционных консультантов. В кризис продавать активы невыгодно, и правительство не хочет упустить шанс наполнить казну, пока есть время.

Дмитрий Медведев поясняет: «Мы принимаем важные решения о приватизации, а потом они куда-то уходят. Уходят – понятно куда, потому что решения принимаются, а потом на уровень руководства страны устремляется поток лоббистов, одержимых разными, кстати, устремлениями: кто-то абсолютно искренен в том, что не надо ничего приватизировать, кто-то считает, может быть, что не время еще. Но факт такой, что в результате этого правильное, по сути, решение о приватизации размывается по соображениям нецелесообразности: «Давайте этот завод не будем трогать, он нам так важен. Более того, там пока ситуация не блестящая, но пройдет два-три года, допустим, если акции на рынке начнут котироваться, может быть, по каким-то другим уже цифрам, тогда мы все и продадим». И ничего не исполняется. Поэтому правительству… нужно набраться мужества и провести приватизацию в полном объеме – как утвердили по пунктам, так и провести. Если правительство этого не сделает, это означает, что приватизации не будет».

Это, наверное, правильно, но только представляется, что если приватизации и не будет, то мир от этого не рухнет. И даже намеривающиеся купить задешево государственные активы предприниматели не пропадут от безденежья. Пускай строят новые заводы, создавая высокотехнологичные рабочие места, а не покупают существующие.

ТОРГОВЦЫ БУМАГОЙ НА ПРОДАЖУ

Владимир Путин с видимым удовольствием отмечает, что «первое место в программах приватизации крупнейших «голубых фишек» занимают финансовые учреждения – банки. Вы знаете, что в феврале 2011 года был успешно приватизирован 10-процентный пакет акций ВТБ на сумму 3,3 млрд долларов США, а в сентябре нынешнего года в частную собственность перешли 7,6% акций Сбербанка стоимостью свыше 5,2 млрд долларов США». Герман Греф, докладывая президенту, что Сбербанк закончил вторичное размещение акций, не без гордости подчеркнул: по доходности за 10 лет его ценные бумаги в мире вторые после Apple.

И нельзя забывать: крайне важен тот факт, что приватизационные мероприятия рождают дополнительные требования к финансовому сектору страны в части кредитно-денежной. Приватизация требует наличия свободных финансовых ресурсов в стране. Этот дополнительный спрос должен быть проанализирован для того, чтобы понять, может ли финансовый рынок страны удовлетворить эти новые потребности. Существующие предприятия не должны быть ограничены в доступе к финансовым ресурсам, приватизация не должна препятствовать развитию реального сектора экономики.

А между тем тот же председатель Сбербанка Герман Греф, по должности каждодневно отслеживающий состояние рынка капитала, называет текущую ситуацию с ликвидностью в российской финансовой сфере критической. Денег в экономике не хватает. В свою очередь, Банк России повышает учетные ставки.

Предприятия вынуждены конкурировать за свободные деньги, повышаются ставки по кредитам. А тут еще начнется поиск денег покупателями приватизируемых активов, появится дополнительный спрос на финансовые фонды, ничем не обеспеченный. Это уже делается опасным для реального сектора экономики, для самого экономического роста. И причем «крайнего», ответственного за это не будет: Центральный банк будет кивать на правительство, а оно – не менее искренне – указывать на Банк России. Спросить будет не с кого. Как с очевидно горькой иронией подметил на Валдайском клубе президент: «У нас в России виноватых нет, никто никогда не виноват». И лучше будет до этого не доводить. Впредь нужно думать на несколько шагов вперед.

ТЕ ЖЕ ГРАБЛИ

Конечно, не может не расстраивать то, что либералы из правительства учатся жизни только по (довольно скверным) книжкам, а реальность их ничему не учит. Те же грабли, та же приватизация. Понимают ли, что они, может быть, готовят и тот же конец, аналогичный дефолту-98? Ситуация на самом деле хуже, чем была тогда. В 1998 году приватизаторы довели страну до дефолта в бюджетной политике и шоковой девальвации рубля в кредитно-денежной в условиях высокой мировой конъюнктуры.

Сейчас в западной экономике стагнация, а многие поговаривают о рецессии (международные статистики, чтобы не допустить сокращения снижения показателей ВВП, уже умудрились включить в методику подсчетов доходы проституток, а злые языки язвят, что скоро включат в расчет ВВП и плату за семейный секс). Даже в КНР и Юго-Восточной Азии сокращается рост. И в этих принципиально иных условиях последствия от оголтелой приватизации могут оказаться хуже, чем 14 лет назад.

Конечно, все не так страшно. Пространство для маневра у государства в результате проводимой Путиным консервативной налогово-бюджетной политики есть, суверенные фонды наполнены, кредитная репутация у России высокая, можно будет перезанять. Доля бюджетных расходов, обеспеченных ненефтяными доходами, растет. В правительстве сидят неглупые люди, способные воспринимать рациональные аргументы. Тем не менее алармизм нужен и обычно в нормальных, некризисных условиях полезен.

Ведь все накопленное можно легко и быстро растратить, в погоне за сиюминутными и одноразовыми неналоговыми доходами в бюджет (велик соблазн!) ставя под угрозу солидные предприятия. И именно поэтому мы не стесняемся нашего излишнего, может быть, алармизма. Предупрежден значит вооружен.

Саид ГАФУРОВ

НАША СПРАВКА

В 2013–2015 годах запланировано отчуждение из федеральной собственности акций ОАО «Банк ВТБ», ОАО «НК Роснефть», ОАО «Россельхозбанк», ОАО «Росагролизинг», ОАО «Русгидро», ОАО «ФСК ЕЭС», ОАО «АК Транснефть», ОАО «Зарубежнефть», ОАО «ИНТЕР РАО ЕЭС», ОАО «РЖД», ОАО «Объединенная зерновая компания», ОАО «Объединенная судостроительная корпорация», ОАО «АК АЛРОСА», ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация», ОАО «Уралвагонзавод», ОАО «Роснано», ОАО «Аэрофлот», «Международный аэропорт Шереметьево».