Савас рассказывает, что, когда он встречался (давно, еще до ирано-иракской войны) с Тареком Азизом, они полтора часа проговорили о Шекспире. О политике не было сказано ни слова... Восток.
***
А еще Савас лично дружил с аятоллой Монтазери ( и его сыном) и аятоллой Шариати... Чем они занимались, Савас не рассказывает, но тогда это были самые боевые аятоллы, а сам Савас учился у самого Пабло в Алжире... (Денис Сахарных поправил, что Али Шариати аятоллой не был, а был просто видным исламским мыслителем).
***
На интернациональном уровне (а они сильнее всего в Аргентине, Уругвае, Греции и Англии) движение Саваса приняло решение о безоговорочной поддержке Сирии против НАТО. Важно тут слово - безоговорочно.
Сам Савас из-за дружбы с иракцами - он был лично знаком с Мишелем Афляком - в Дамаске никогда не был и спрашивает меня, какой город красивее до войны Багдад или Дамаск. Дамаск, и намного - отвечаю я и рассказываю, как невозможно не любить Сирию. Савас сокрушенно вздыхает...
Сам Савас из-за дружбы с иракцами - он был лично знаком с Мишелем Афляком - в Дамаске никогда не был и спрашивает меня, какой город красивее до войны Багдад или Дамаск. Дамаск, и намного - отвечаю я и рассказываю, как невозможно не любить Сирию. Савас сокрушенно вздыхает...
***
Савас рассказывает, как он возвращается в Иран уже после победы революции.
Кто-то из "доброжелателей" стуканул революционной контрразведке (а это самый напряженный момент борьбы с моджахеддин-э-хальк, ведущейся обеими сторонами без пощады, и пощады не ожидая), что Савас - еврей (ну, типа, как придурок в каске называет меня "жидотатарином" и думает, что опорочил - мне это льстит, больше они ничего про меня сказать не могут, правда, Савас действительно наполовину еврей, а я нет).
Грозный пограничник с автоматом сурово смотрит на Саваса, так что у того душа уходит в пятки, не менее сурово его спрашивает: Правда ли, о чужеземец, что ты из людей Писания?, - Правда, - признает Савас, прощаясь в душе с головой. - Правда ли, что ты из учеников пророка Моисея? - Правда, - совсем уже безнадежно отвечает Савас.
Пограничник откладывает в сторону автомат, подходит к Савасу обнимает его, прижимает к груди и говорит: "О Брат, добро пожаловать в Иран!"
Так и живем...
Кто-то из "доброжелателей" стуканул революционной контрразведке (а это самый напряженный момент борьбы с моджахеддин-э-хальк, ведущейся обеими сторонами без пощады, и пощады не ожидая), что Савас - еврей (ну, типа, как придурок в каске называет меня "жидотатарином" и думает, что опорочил - мне это льстит, больше они ничего про меня сказать не могут, правда, Савас действительно наполовину еврей, а я нет).
Грозный пограничник с автоматом сурово смотрит на Саваса, так что у того душа уходит в пятки, не менее сурово его спрашивает: Правда ли, о чужеземец, что ты из людей Писания?, - Правда, - признает Савас, прощаясь в душе с головой. - Правда ли, что ты из учеников пророка Моисея? - Правда, - совсем уже безнадежно отвечает Савас.
Пограничник откладывает в сторону автомат, подходит к Савасу обнимает его, прижимает к груди и говорит: "О Брат, добро пожаловать в Иран!"
Так и живем...