SZG

Битва за будущее страны

Внесенный в Думу законопроект «О федеральном бюджете на 2014 год и на плановый период 2015 и 2016 годов» декларирует ориентацию на обеспечение устойчивости и сбалансированности бюджетной системы; повышение эффективности бюджетной политики, в том числе за счет роста эффективности бюджетных расходов, обеспечения адресности социальной помощи, проведения структурных реформ в социальной сфере; соответствие финансовых возможностей государства ключевым направлениям развития; повышение роли бюджетной политики для поддержки экономического роста; повышение прозрачности и открытости бюджетного процесса (хотя по итогам 2012 года Россия уже вошла в десятку ведущих стран в авторитетном международном рейтинге по интегральному показателю прозрачности информации о государственных финансах (OpenBudgetIndex).

АЛАРМИЗМ УМЕСТЕН

Анализируя сложившуюся в народном хозяйстве ситуацию, издание «ВВП» в прошлом номере отмечало инерционность экономических процессов, связанную как с самой природой хозяйственной деятельности, так и с механизмами сбора, группировки и публикации данных статистической отчетности, по которой большинство населения России судит о происходящих процессах. В конце прошлого века было подсчитано, что в развитых государствах экономическая информация проходит все бюрократические инстанции в среднем за девять месяцев. Компьютеризация ускорила прохождение документов, но не смогла придать динамики чиновничеству и выработке реакции. Собственно говоря, обсуждение, начался ли уже застой в экономике, свелось только к вопросу о методиках подсчета.

Происходящее в экономике не может не пугать, и это тот случай, когда жесткий алармизм уместен. Мы действительно оказались на пороге стагнации (застоя), и призрак рецессии замаячил уже в качестве реально возможной перспективы. Проблема усугубляется тем, что в стране нет единства мнений, отсутствует согласованная с общественным мнением позиция правительства по вопросам понимания характера и количественных параметров необходимых структурных реформ, бюджетной и монетарной политики.

А ведь всего год назад, по данным Всемирного банка, Россия по ВВП, подсчитанному по паритету покупательной способности, стала первой экономикой Европы (пятой в мире). Это не удивительно: в 4-м квартале 2011 года рост ВВП составлял 5,1%, в 1-м квартале 2012-го – 4,8%, во 2-м – 4,3%, в 3-м – 3%, в 4-м – 2,1%, в 1-м квартале 2013 года – всего 1,6%, во 2-м – и того меньше, 1,2% и, наконец, в 3-м квартале, по данным Минэкономразвития, рост практически остановился.

Динамика очевидна. Всего за год с небольшим правления кабинета Медведева рост замедлился в два раза, при этом особенно сильно в промышленности, где к сентябрю рост составил 0,1%. Принятые летом «Основные направления бюджетной политики» утверждают, что «промышленное производство в 2012 году увеличилось на 2,6%. В начале 2013 года темпы роста промышленности значительно замедлились. В январе-апреле 2013 года промышленное производство выросло всего на 0,5%, а по итогам года ожидается прирост промышленности на уровне 2%». Инвестиции между тем просто падают (на 1,4%).

Главными причинами замедления экономического роста в России «Основные направления» совершенно серьезно называют «нерешенные долговые проблемы еврозоны, США, замедление экономики Китая, снижение цен на нефть», лишь потом, как бы между прочим добавляя, что «также негативное влияние на замедление экономического роста оказали и внутренние проблемы российской экономики». Но ведь Китай, опасаясь раздувания «пузырей», намеренно и сознательно проводил политику охлаждения экономики, искусственно снижал темпы роста, а влияние проблем Европы и США должно было компенсироваться долгосрочными выгодами создания единого рынка евразийской интеграции, преимуществами Таможенного союза, наконец инструментами ВТО. Кабинет Путина оставил очень богатое наследство преемникам, это они его «профукали» за год.

Частный капитал, на который собирается делать ставку кабинет, видит, что новое правительство и ЦБ его обманывают, преуменьшая серьезность угрозы. Он теряет доверие и уходит (и будет продолжать уходить) в менее тревожные государства. Поэтому и кабинету, и новому руководству Банка России необходимо предельно откровенно говорить с общественным мнением (если они не хотят ускорения бегства капиталов из страны) и признать, что сейчас именно внутренние причины, политика кабинета являются основными тормозами экономического роста, а не политика выкарабкивающихся из кризиса США.

Особенно удручает то, что стагнация экономического роста происходит в условиях, когда новой волны глобального кризиса, к которой готовилось правительство (по словам его «говорящих голов»), так и не случилось. Но ведь риск ее сохранился, а многие считают, что и вырос. Значит, причины спада в чем-то ином.

Необходимо уже просто для выживания понять причины этого полного провала в экономике, последовавшего за впечатляющими успехами, проанализировать последствия, наметить методы и приступить к их реализации.

ЭТИ ЛЮДИ ПУГАЮТ – ОНИ НЕ СПОСОБНЫ УЧИТЬСЯ

Что же бросается в глаза при первом, самом поверхностном анализе? Прежде всего это личностный фактор при смене кабинета. Владимир Путин, сменив должность председателя правительства на пост главы государства, не может больше уделять столько же сил и внимания народному хозяйству. За развитие экономики отвечает кабинет премьера Дмитрия Медведева. При этом новое правительство не только не смогло поддержать и усилить позитивные тенденции предыдущего кабинета, но, наоборот, умудрилось переломить тренд. Особенно неприятно то, что это правительство по факту безответственное, оно не отвечает напрямую перед избирателями и не прислушивается к общественному мнению.

Специалисты об этом предупреждали: еще в начале года хорошо осведомленный директор Института экономики РАН Руслан Гринберг подчеркивал, что в стране «возникла культура безответственности, нарушился баланс свободы и справедливости, которая тоже необходима для экономики. В России эта мода, помноженная на монополию политической власти, последние 20 лет проявляется особенно ярко». «Партии, которые олицетворяют это направление экономической философии, сейчас не имеют почти никакого веса, но люди, которые принимают решения, и экономисты, которые обслуживают этих людей, остались теми же, – констатировал ученый. – Это, конечно, большой скандал, но не потому, что их философия не верна (она где-то верна, где-то не верна), а потому, что просто нельзя быть монополистами! Да, народ молчит, но они за это должны поклониться ему в ноги».

Гринберг прав: на всех последних выборах в Думу партии, разделявшие неолиберальные экономические воззрения, не пользовались поддержкой населения, не проходили в парламент. Тем не менее именно идейные сторонники чисто рыночных воззрений, построенных на уже многократно доказавших свою ошибочность рекомендациях МВФ или Всемирного банка, определяют сейчас экономическую политику страны. Эти люди не способны учиться на чужом (да и своем) опыте: они верят скверным учебникам, написанным профессиональными брокерами. А ведь давно сказано: «И никогда, запомните, никогда нельзя верить тем, кто работает за комиссию».

Египет, Тунис, Сирия, Бахрейн, Ливия начали принимать советы от ВБ и МВФ в конце 1990-х и в результате десятилетия реформ получили серию народных восстаний. Еще в начале февраля 2011 года фонд хвалил Ливию за ее «амбициозную программу реформ» и признавал достижения Ливии в части «сильных макроэкономических показателей и прогресса в повышении роли частного сектора». В Египте период с начала 1990-х годов был отмечен ростом политического влияния фракции правящей партии НДП во главе с Гамалем Мубараком, которая в экономике проводила политику МВФ и ВБ: приватизацию, дерегулирование, рыночные реформы при сокращении государственного вмешательства в экономику, либерализацию внешней торговли, уничтожение валютного контроля, снижение подоходного налога.

Эти изменения сопровождались обычным арсеналом мер МВФ, связанных с «макроэкономической стабильностью». Денежно-кредитная политика в качестве ориентира использовала только базовый уровень инфляции, игнорируя возможность воздействия на экономическую активность и занятость, а также рост цен на конкретные товары, прежде всего продовольствие. В части налогово-бюджетной политики попытки сокращения бюджетного дефицита, как правило, основывались на повышении косвенных налогов, сдерживании роста заработной платы, а также росте цен на топливо, коммунальные и другие услуги.

Но ведь все эти меры и подняты в качестве ориентиров и программных целей нынешним кабинетом! Эти люди всерьез намерены повести Россию по пути египетской революции?

Все эти шаги арабских правительств получили обычное международное признание «арбитров мировой экономики». Египет заработал (весьма сомнительную, как выяснилось) честь «лидера в части проведения реформ» среди всех развивающихся стран и стран с переходной экономикой в докладе Всемирного банка «Ведение бизнеса» за 2007 год. Чем все кончилось в Тунисе, Египте и Ливии (да и у нас), мы знаем. И мне не хочется повторения египетских событий у нас, хотя первые звоночки уже прозвучали в виде массовых демонстраций протеста в Москве. Но на опыте Египта и Туниса многие министры нынешнего кабинета учиться не хотят или не могут.

Между тем президент не скрывает своей озабоченности повсеместным доминированием оголтелых рыночников: «Практика показала, что новая национальная идея не рождается и не развивается по рыночным правилам. Самоустроение государства, общества не сработало, так же как и механическое копирование чужого опыта». Не работает это и в экономике, и совершенно не важно, что пишут про это в толстых и богато изданных книгах пропагандисты от рынка.

ПРОТИВ ЦИКЛА

Издание «ВВП» неоднократно подчеркивало, что блестящий успех кабинета Путина в преодолении кризиса 2008–2009 годов строился на заведомо контрциклических основах налоговобюджетной политики. Проводилось не сокращение расходов бюджета параллельно падению доходов, а, напротив, рост государственных ассигнований – пусть и за счет увеличения дефицитов бюджетов всех уровней и задолженности консолидированного бюджета – в те сферы, которые порождают дальнейший рост совокупного спроса, ведущий в свою очередь к подъему фискальных поступлений в бюджет. Специально выделялись социальные расходы и расходы на оборону и национальную безопасность, обладающие сильным мультипликативным эффектом.

Собственно антикризисные меры реализовывались инструментарием кредитно-денежной, а не бюджетной политики, причем правительство даже оказывало помощь Банку России, осознавая угрозу того, что рухнет вся существующая платежная система. Именно недопущение этого краха являлось первичной целью не только ЦБ, но и кабинета Путина – правительство пыталось проводить политику формирования «длинных денег» в экономике через такие источники, как пенсионная и страховая система, совместные с иностранными инвесторами фонды инвестиций в стратегических секторах, требующих модернизации и т.п. Продолжение борьбы с кризисом методами кредитно-денежной, а не бюджетной политики стало основой всей дальнейшей антикризисной политики того правительства.

Возникает резонный вопрос: почему кабинет Медведева решил отказаться от уже апробированной эффективной стратегии в пользу иной стратегии, основанной на спекулятивных размышлениях кабинетных теоретиков, внимательно выслушивающих рекомендации международных финансовых институтов? Ведь даже без глобального кризиса видно: новая стратегия не работает.

Правительство Владимира Путина категорически отказывалось от политики затягивания поясов. Речь шла только о повышении уровня жизни населения, даже за счет использования средств Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Трудящиеся и обездоленные не должны платить за кризис – это была логика Путина.

Нынешнее же правительство, напротив, уже осмеливается (пока в качестве вброса) озвучивать безумную идею секвестра бюджета, которая ему (в случае принятия) позволит обойти категорический запрет президента на сокращение социальных расходов. Надо ли говорить о том, что эти предложения, озвученные в СМИ, уже получили шумное одобрение МВФ!

Но совершенно не зря на Валдае президент подчеркнул, что «основные направления сегодняшней конкуренции – экономико-технологическое и идейно-информационное». И нелепо было бы требовать искренности от бюрократов из ВБ или МВФ и их удивительных экспертов, официально хваливших экономическую политику президента Мубарака за два месяца до его свержения, порожденного катастрофическим ухудшением экономической ситуации в Египте. Нет, они не лгут по невежеству. Они просто защищают экономические интересы тех людей, кто их нанял. И это – не мы. Сама идея элементарного учета рисков требует тщательного рассмотрения вопроса – совпадают ли реальные, а не декларативные интересы МВФ и ВБ и Российской Федерации? Кстати, а с чего бы им совпадать? Мы разные, и удивительным было бы совпадение интересов, а не их расхождение.

И возникает вопрос: на чем же все-таки основано решение кабинета Медведева сменить контрциклическую политику на циклическую?

Справедливости ради надо отметить, что по прямому настоянию президента в 2014–2016 годах планируется инвестировать 450 млрд рублей средств Фонда национального благосостояния на возвратной основе в российские ценные бумаги, связанные с реализацией самоокупаемых инфраструктурных проектов – создание высокоскоростной железнодорожной магистрали Москва – Казань, Центральной кольцевой автомобильной дороги, развитие Байкало-Амурской и Транссибирской магистралей. Но этого ведь мало. Этого очень мало…

ЗЕРКАЛО ИЛИ ОСНОВНОЙ ИНСТРУМЕНТ?

Видный российский экономист левого фланга общественной мысли профессор МГУ им. М.В. Ломоносова Александр Бузгалин отмечал для издания «ВВП», что проблема финансовой сбалансированности не является ключевой. «Когда на экономику смотрят исключительно под углом зрения сбалансированности, объема денег и объема реальных транзакций, этот взгляд оказывается верен, но он играет только на одном поле – на поле финансовой части экономической жизни, а на самом деле ключевые проблемы находятся в другой сфере. К этим ключевым проблемам относятся приоритеты развития тех или иных сфер экономики и наличие или отсутствие активной государственной регулирующей политики, так называемой индустриальной политики, или селективного регулирования. Бюджет – это зеркало, которое отражает наличие или отсутствие таких приоритетов и такой политики».

Важно понимать, что путинская антикризисная политика имела один очень важный акцент на строжайший учет и анализ всевозможных рисков с тем, чтобы ими можно было управлять. В новом проекте бюджета видно, что этот базовый элемент успешной стратегии фактически превратился в пустую формальность, в чистую декларацию, в бессмысленные ритуальные упражнения. Достаточно заметить, что базовые сценарии развития российской экономики в проекте бюджета и «Основных направлениях кредитно-денежной политики на 2014-2016 годы» принципиально отличаются, но вместо того чтобы проанализировать причины различий в прогнозах и планировании, провести тщательный разбор ситуации и выработать согласованную позицию, два супервлиятельных органа (правительство и ЦБ) просто констатируют различия и на этом успокаиваются. Хочется спросить: что такое ответственность планирования? Но ведь не ответят.

Несмотря на очевидное (и запланированное) замедление темпов развития, утвержденные в прошлом бюджетном цикле общие объемы расходов федерального бюджета на 2014–2015 годы не сокращаются, но прогнозируется снижение доли доходов федерального бюджета к ВВП с 19,1% в 2013 году до 18,5% в 2014 году и до 18,3% к 2016 году. Здесь уместно заметить, что для самых успешных (и очень разных) экономик мира, от Финляндии и других небольших североевропейских государств до Китая, характерна именно большая доля перераспределяемой государством части ВВП – хоть и осуществляемой по-разному, но схожей количественно. Из этого резонно заключить, что, чем больше национального богатства перераспределяется через общественные фонды, тем успешнее развивается страна. Это факт эмпирический, он известен из опыта. С этим можно спорить, предлагая различные варианты его объяснения, но его нельзя игнорировать, что делают правительственные и минфиновские экономисты, настаивая на сокращении перераспределения обществом ВВП.

Номинально расходы федерального бюджета будут ежегодно расти: в 2014 году (по сравнению с предыдущим годом) на 572,8 млрд рублей, в 2015 году – на 1, 4 трлн рублей и в 2016 году – на 1 трлн рублей, а дефицит бюджета запланирован в размере 389,6 млрд рублей (0,5% ВВП) в 2014 году, 796,6 млрд рублей (1,0% ВВП) в 2015 году и 486,5 млрд рублей (0,6% ВВП) в 2016 году.

Стратегическим направлением повышения эффективности бюджетных расходов правительство считает расширение сферы применения программно-целевых методов управления, всего утверждено 40 государственных программ, охватывающих основные сферы деятельности федеральных органов исполнительной власти.

Беда в том, что бюджетная реформа ориентирована на предоставление государственных услуг людям вместо финансирования бюджетных учреждений. Например, постоянные расходы, скажем, в школе с тысячей учеников и сотней учениками примерно одинаковы: и сотне, и тысяче учеников нужны учителя – специалисты по всем предметам (и нагрузка на учителей в таких школах будет разной), а поступления из бюджетов различаются в разы. Правительство само планирует нарушать важнейший принцип бюджетной политики – выравнивание уровня предоставляемых гражданам государственных услуг.

Деревенские жители и вообще жители районов с меньшей плотностью населения будут получать меньше государственных услуг, чем жители Москвы или густонаселенных регионов. Наша страна слишком разнообразна по условиям проживания, и слишком велико в мире влияние политических сил, желающих распада России, чтобы мы могли себе позволить рост этих дисбалансов. Не случайно на Валдае президент подчеркивал, что обостряются «и военно-политические проблемы, и военно-политическая ситуация». А политика правительства ведет именно к росту региональной дифференциации благосостояния в зависимости от плотности населения.

***

Ситуация очень тревожна, и особенно она тревожна безответственностью людей, обличенных высоким доверием и высокой властью. Они не боятся, что последствия их решений приведут к катастрофе. Из опыта допутинских реформаторов они выучили, что после провала их деятельности всегда можно будет пересесть с правительственных скамеек в мягкие кресла оппозиции. А раз так – можно о будущем страны не беспокоиться, плывя спокойно по течению, отчитываясь не за состояние экономики, а за количество неисполненных поручений (число которых стремится к нулю).

И это большая беда. Надо что-то менять.

Саид ГАФУРОВ

http://vvprf.ru/archive/clause821.html