Знали бы вы, насколько противно смотреть на всю эту политологическую и политиканствующую шушеру - и левую, и правую, и грантолюбиво-беспринципную - которая, убедившись, что у нас получилось сделать Фестиваль (кстати, еще не совсем факт) - массами стала сбегаться и пытаться встроиться (халява, сэр!) в процесс, к созданию которого они не имели решительно никакого отношения и превратить его из Большого политического дела в кормушку для полит-хомячья. :( :
***
И никто из них, решительно никто не задается вопросом: что я могу дать Фестивалю? Всех интересует только одно: что я могу на Фестивале украсть или присвоить?
***
И этих халявщиков - не один, не два - только я уже сотни (sic!) знаю. Огромная толпа, рвущаяся к кормушке, распихивая друг друга локтями и ногами.
***
Но самое жуткое - это их никчемность. Они же губят Фестиваль, окончательно его выхолащивая. И жадной совей массой просто задавливая людей, которые все это сделали и все еще пытаются сохранить осмысленность и содержательность Фестиваля.
Вообще, только чиновничество (они отказаться не могут) сейчас хочет делать дело и делает его, с нескрываемым презрением к алчному полит-хомячью.
***
Ну, скажите мне, как с такими людьми дела делать!
***
Очень. Очень я расстроен. Но так всегда было, и так будет всегда. Это заданные условия, в которых приходится бороться. Никто не только не обещал, что будет легко, но даже не обещал, что не будет брезгливо.
***
И никто из них, решительно никто не задается вопросом: что я могу дать Фестивалю? Всех интересует только одно: что я могу на Фестивале украсть или присвоить?
***
И этих халявщиков - не один, не два - только я уже сотни (sic!) знаю. Огромная толпа, рвущаяся к кормушке, распихивая друг друга локтями и ногами.
***
Но самое жуткое - это их никчемность. Они же губят Фестиваль, окончательно его выхолащивая. И жадной совей массой просто задавливая людей, которые все это сделали и все еще пытаются сохранить осмысленность и содержательность Фестиваля.
Вообще, только чиновничество (они отказаться не могут) сейчас хочет делать дело и делает его, с нескрываемым презрением к алчному полит-хомячью.
***
Ну, скажите мне, как с такими людьми дела делать!
***
Очень. Очень я расстроен. Но так всегда было, и так будет всегда. Это заданные условия, в которых приходится бороться. Никто не только не обещал, что будет легко, но даже не обещал, что не будет брезгливо.