эмпатическое чтение в тойрэ после чашки кофе со сгущенным молоком
-- Не будете ли вы так добры чуть-чуть притормозить? Мне кажется, у меня шумы в сердце.
-- Ох, закрой рот. А мне, думаешь, каково? Мне в моем возрассе ваапще так бегать низзя.
-- Боюсь, сердечный орган важен в любом возрасте.
-- С твоим серцем ничего не происходит.
-- Произойдет, если мы не сбавим обороты. -- Твидовые брюки на ходу вздымались на гаргантюанском крестце Игнациуса. -- Моя струна для лютни еще у вас?
Миссис Райлли затянула его за угол на Коньячную улицу, и они углубились во Французский Квартал.

-- Я вас умоляю. Мы должны остановиться. Мне кажется, у меня сейчас откроется кровотечение.
-- Ладно. -- Миссис Райлли поглядела на побагровевшую физиономию сына и поняла, что он очень радостно может грохнуться у ее ног исключительно в доказательство своей правоты. Раньше так уже бывало. Последний раз, когда она заставила его сопровождать себя к воскресной мессе, он дважды валился наземь по пути в церковь и один раз рухнул на пол прямо посреди проповеди о праздности, вывалившись в центральный проход и неприлично всех потревожив. -- Давай вот сюда заглянем и присядем.
Одной из коробок с кексами она пропихнула его в двери бара «Ночь Утех». Во тьме, провонявшейся бурбоном и окурками, они взгромоздились на два табурета. Пока миссис Райлли расставляла свои коробки по стойке, Игнациус расправил экспансивные ноздри и вымолвил:
-- Мой Бог, мамаша, смердит здесь ужасно. У меня аж в животе заурчало.


, даже простая поездка в автомобиле достаточно на меня действует. Разумеется, хуже нет, чем ездить на верхушках этих туристических «грейхаундов». Так высоко. Вы помните, как я в таком в Батон-Руж ездил? Меня рвало несколько раз. Водителю пришлось остановить автобус где-то в болотах, чтобы я смог выйти и немного побродить вокруг. Остальные пассажиры были значительно недовольны. Должно быть, у них железные кишечники, если они могут ездить на таких ужасных машинах. Необходимость покинуть Новый Орлеан тоже меня весьма напугала. За городскими кварталами начинается сердце тьмы, подлинная пустыня

-- Разумеется, -- продолжал Игнациус, по ошибке принимая увлеченный взгляд матери за интерес, -- то был единственный раз в моей жизни, когда я уезжал из Нового Орлеана. Возможно, меня мог расстроить недостаток центра ориентации. Гнать на полной скорости в этом автобусе -- это как в пропасть бросаться.