|
|
Пишет ta6y (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ta6y)@ 2005-01-14 17:17:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
The Crying of sense №49
Если Жак Деррида считал, что "отсутствие трансцендентального означаемого раздвигает знаковое поле и возможности знаковой игры до бесконечности" [4, с. 409], то в "Выкрикивается лот 49" Пинчон фиксирует другую ситуацию: огромный сигнификативный избыток, с которым имеет дело Эдипа в процессе интерпретации, детерминирован, без сомнения, её поиском некоего конечного означаемого, которое глубоко скрыто. Иными словами, присутствие или отсутствие такого означаемого в данных условиях не играет никакой роли. В романе Пинчона неугасаемое стремление к конечному означаемому конституирует ситуацию авторефлексивного семиозиса, где знаки упорно отказываются раскрывать скрытую от непосредственного взгляда реальность, слагая вполне автономное измерение экстерьера. Всё, что могут знаки в рамках такого семантического дрейфа, – это порождать подобные себе знаки, конституируя таким образом своеобразную семиотическую паутину, имеющую экспансивный характер. Вспоминается знаменитое пирсовское: "Таким образом, новые символы могут вырастать только из символов. Omne symbolum de symbolo" [8, с. 92].
каждый источник информации абсорбирует в себе другой источник, выглядящий как потенциальный, вследствие чего каждый источник существует лишь потому, что конституируется именно этим моментом существования другого потенциального источника.
Проблема только в том, что мы, в отличие от Эдипы, в своей повседневной жизни постоянно модифицируем множество тайн в секреты, достигая видимости статического, завершённого и в этом смысле по существу мёртвого значения, которое мы приписываем, например, поступкам, эмоциям, высказываниям и жестам других людей. Как показали знаменитые "кризисные эксперименты" Гарольда Гарфинкеля (в особенности тот, в котором студенты консультировались с фиктивным представителем "нетрадиционной психотерапии" [1, с. 159]), существует достаточно сильное желание упорядочивания предметов повседневного мира, в условиях которого нам очень сложно выносить "сырость", неупорядоченность и отсутствие смысла. С таким типичным желанием сталкивается и Эдипа, но у неё оно не приводит ни к каким результатам: её усилия по упорядочиванию всего согласно некоему трансцендентальному означаемому не завершаются созданием финальной и статической картины окружающей действительности.
Если Жак Деррида считал, что "отсутствие трансцендентального означаемого раздвигает знаковое поле и возможности знаковой игры до бесконечности" [4, с. 409], то в "Выкрикивается лот 49" Пинчон фиксирует другую ситуацию: огромный сигнификативный избыток, с которым имеет дело Эдипа в процессе интерпретации, детерминирован, без сомнения, её поиском некоего конечного означаемого, которое глубоко скрыто. Иными словами, присутствие или отсутствие такого означаемого в данных условиях не играет никакой роли. В романе Пинчона неугасаемое стремление к конечному означаемому конституирует ситуацию авторефлексивного семиозиса, где знаки упорно отказываются раскрывать скрытую от непосредственного взгляда реальность, слагая вполне автономное измерение экстерьера. Всё, что могут знаки в рамках такого семантического дрейфа, – это порождать подобные себе знаки, конституируя таким образом своеобразную семиотическую паутину, имеющую экспансивный характер. Вспоминается знаменитое пирсовское: "Таким образом, новые символы могут вырастать только из символов. Omne symbolum de symbolo" [8, с. 92].
каждый источник информации абсорбирует в себе другой источник, выглядящий как потенциальный, вследствие чего каждый источник существует лишь потому, что конституируется именно этим моментом существования другого потенциального источника.
Проблема только в том, что мы, в отличие от Эдипы, в своей повседневной жизни постоянно модифицируем множество тайн в секреты, достигая видимости статического, завершённого и в этом смысле по существу мёртвого значения, которое мы приписываем, например, поступкам, эмоциям, высказываниям и жестам других людей. Как показали знаменитые "кризисные эксперименты" Гарольда Гарфинкеля (в особенности тот, в котором студенты консультировались с фиктивным представителем "нетрадиционной психотерапии" [1, с. 159]), существует достаточно сильное желание упорядочивания предметов повседневного мира, в условиях которого нам очень сложно выносить "сырость", неупорядоченность и отсутствие смысла. С таким типичным желанием сталкивается и Эдипа, но у неё оно не приводит ни к каким результатам: её усилия по упорядочиванию всего согласно некоему трансцендентальному означаемому не завершаются созданием финальной и статической картины окружающей действительности.
