|
|
Пишет ta6y (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ta6y)@ 2005-03-29 02:12:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
чтение после яичницы с зеленым чаем
Сколько ни мойся, от него пахнет тухлятиной Изо рта, из всех пор и отверстий тел, из свежих ранок и послеоперационных шрамов - отовсюду воняет. Он не может отмыться
Во рту, как цветы в оранжерее, растут грибки. Язык, гортань, десны, пищевод - все покрыто слоями грязно-белого "мха". Он с трудом втягивает в себя воздух, дышит с присвистом С помощью фонарика и маленького зеркальца он изучает эту мрачную картину и чувствует себя совершенно беспомощным Даже одним глазом видно, что рот похож на заваленную снегом пещеру.
Зубы болтаются, как палки, воткнутые в тающий снег. Достаточно притронуться к десне, и она начинает кровоточить, под кожей расползаются синяки, тело
утрачивает нормальный цвет - становится красным, синим, лиловым, желтым - все оттенки болезни. От самой мягкой пищи, от питья, даже от слюны гортань саднит, словно свежую рану присыпали солью Сгла-тывать так неприятно, что он копит слю-ну, не пропускает ее в горло, пока не захле-бывается, словно утопленник.
Но внешние проявления болезни - пустяки по сравнению с тем кошмаром, который таится внутри. Рентгеновские лучи не высвечивают полностью царящую в глубине разруху, но он-то чувствует, как вены, ар-терии, клапаны сердца рушатся, словно размытые дождями дамбы Если сейчас произвести вскрытие, думает он, обнаружится, что все органы обмякшие, потеряли изначальный вид и структуру. Он ворочается в постели, и внутренности переворачиваются со шлепком, распирая кое-где кожу. Он превратился в мешок с отходами.
Тело умирает очень долго, а разум тем временем становится все активнее - от страха. Он обучился неведомому прежде языку, на котором можно передать все, что его ожидает. По ночам он повторяет, за-учивая новые термины:
Синюшность
Ригормортис
Разложение
Он читал, что после смерти в первую очередь начнет гнить кишечник, наполняется газами, которые разъедают плотные части тела. Кровь и другие жидкости, все внутренние моря, сбраживаются и превра-щаются в алкоголь. Словно колдовство: уровень алкоголя в крови все повышается и повышается, а в итоге от него останется только пьяный труп. И тогда кожа, ныне - главный источник страдания, станет тоньше, начнет отставать от тела, пока жир не забулькает под ней, словно в свинине, ко-торую обжаривают на вертеле. Мясо стает с костей, слой за слоем, исчезнут глаза, мозг, сердце, легкие, уцелеют только зубы, ногти и пряди волос, прилипшие к ороговевшему скальпу. Для неспециалиста не будет никакой разницы между этими останками и остовом животного - сложенная из палочек фигура, осыпающийся костяк.
Его терзает подозрение, - а если смерть еще ужаснее, чем представлялось, а если разум ждет посмертная жизнь, то есть - ад. Если все надежды спастись, избавиться - ложь? Сознание остается в этой клетке - ослепшее, оглохшее - и переживает каждый миг разложения тела. Он боится, что почувствует скальпель патологоанатома, жжение бальзамирующих растворов, пламя крематория. Больше всего он страшится очнуться в темноте, мертвым, но все еще "здесь" - в шести футах под землей, погребенным навеки. Тогда ему откроется ужасная истина, скрытая от живых смерть - смирительная рубашка, повязка на глазах, деревянный ящик без отверстий для воздуха
Сколько ни мойся, от него пахнет тухлятиной Изо рта, из всех пор и отверстий тел, из свежих ранок и послеоперационных шрамов - отовсюду воняет. Он не может отмыться
Во рту, как цветы в оранжерее, растут грибки. Язык, гортань, десны, пищевод - все покрыто слоями грязно-белого "мха". Он с трудом втягивает в себя воздух, дышит с присвистом С помощью фонарика и маленького зеркальца он изучает эту мрачную картину и чувствует себя совершенно беспомощным Даже одним глазом видно, что рот похож на заваленную снегом пещеру.
Зубы болтаются, как палки, воткнутые в тающий снег. Достаточно притронуться к десне, и она начинает кровоточить, под кожей расползаются синяки, тело
утрачивает нормальный цвет - становится красным, синим, лиловым, желтым - все оттенки болезни. От самой мягкой пищи, от питья, даже от слюны гортань саднит, словно свежую рану присыпали солью Сгла-тывать так неприятно, что он копит слю-ну, не пропускает ее в горло, пока не захле-бывается, словно утопленник.
Но внешние проявления болезни - пустяки по сравнению с тем кошмаром, который таится внутри. Рентгеновские лучи не высвечивают полностью царящую в глубине разруху, но он-то чувствует, как вены, ар-терии, клапаны сердца рушатся, словно размытые дождями дамбы Если сейчас произвести вскрытие, думает он, обнаружится, что все органы обмякшие, потеряли изначальный вид и структуру. Он ворочается в постели, и внутренности переворачиваются со шлепком, распирая кое-где кожу. Он превратился в мешок с отходами.
Тело умирает очень долго, а разум тем временем становится все активнее - от страха. Он обучился неведомому прежде языку, на котором можно передать все, что его ожидает. По ночам он повторяет, за-учивая новые термины:
Синюшность
Ригормортис
Разложение
Он читал, что после смерти в первую очередь начнет гнить кишечник, наполняется газами, которые разъедают плотные части тела. Кровь и другие жидкости, все внутренние моря, сбраживаются и превра-щаются в алкоголь. Словно колдовство: уровень алкоголя в крови все повышается и повышается, а в итоге от него останется только пьяный труп. И тогда кожа, ныне - главный источник страдания, станет тоньше, начнет отставать от тела, пока жир не забулькает под ней, словно в свинине, ко-торую обжаривают на вертеле. Мясо стает с костей, слой за слоем, исчезнут глаза, мозг, сердце, легкие, уцелеют только зубы, ногти и пряди волос, прилипшие к ороговевшему скальпу. Для неспециалиста не будет никакой разницы между этими останками и остовом животного - сложенная из палочек фигура, осыпающийся костяк.
Его терзает подозрение, - а если смерть еще ужаснее, чем представлялось, а если разум ждет посмертная жизнь, то есть - ад. Если все надежды спастись, избавиться - ложь? Сознание остается в этой клетке - ослепшее, оглохшее - и переживает каждый миг разложения тела. Он боится, что почувствует скальпель патологоанатома, жжение бальзамирующих растворов, пламя крематория. Больше всего он страшится очнуться в темноте, мертвым, но все еще "здесь" - в шести футах под землей, погребенным навеки. Тогда ему откроется ужасная истина, скрытая от живых смерть - смирительная рубашка, повязка на глазах, деревянный ящик без отверстий для воздуха
