чтение после солпадеина и фотографирования котенка Марты
В Токио у меня есть дурная привычка, от которой я никак не могу избавиться. Проросший в душе сорняк необходимо выполоть. Я подобрал эту привычку, когда был в прошлом году в Японии, и бросить ее очень непросто.
Я засыпаю у телевизора.
Я знаю, что во владениях дурных привычек есть измерение, пространственно сравнимое с теми дурными привычками, что четырехмерны и воют, подобно беззубым вампирам в ничем не ограниченных чесночных зеркалах вечности.
Я почти до предела убавляю звук телевизора, и японские голоса бормочут, словно море в отлив. Я люблю слушать, как говорят японцы. Для меня их речь звучит музыкой, и вот я засыпаю под говор сотен японцев, их тихое бормотание в другом углу комнаты.
Теперь вы представляете суть дела, и я расскажу, в чем порочность этой привычки.Программы и рекламы рано или поздно кончаются, а голоса полуночных самурайских спектаклей переходят в приглушенный "снег", который и будит меня посреди ночи.
Я встаю с кровати,и спотыкаясь, бреду выключать телевизор
Шумный снег исчезает, и в Токио опять сезон дождей. Я возвращаюсь в постель, но засыпаю не сразу-мне одиноко, ведь сотни японцев в который раз бросили меня здесь, посреди токийской ночи, лежать и ждать, когда придет сон и по дружбе составит мне компанию.
Даже записывая все это и клятвенно обещая себе бросить дурную привычку, ибо она и есть инструмент одиночества, я знаю: сегодня ночью опять засну под тихий говор сотен японцев, что пошумят, словно море, в пяти футах от моей постели, а после превратятся в снег.