завтрашний день в истории
31 марта 1991 года

вечером я стоял на автобусной остановке напротив окон ее квартиры и меня рвало.Единственный возможный для меня клинический способ катарсиса -блевать в темноте ,наблюдая за ее передвижениями по квартире,видеть как она одевает халат,говорит с мужем сидящим на диване освещенная синим светом телевизора,наклоняется к холодильнику.Вероятно другой на моем месте сжигал бы энергию страдания более естественным образом.Камнем выбил стекло в окне,напился ,пытался залезть на балкон,заперся в комнате и запоем читал письма Ромена Роллана к Мальвиде фон Майзенбург или Бальзака к Лауре де Берни.
Сейчас мне снова хочеться стать настоящим,дремучим как пастух с ханаана евреем ,тогда бы я сумел презирать ее,тем косным и древним иудейским презрением воспринимающим всех гоев-как нелюдей.Расизм сердца истребил бы интоксикацию очарованием ,лучше чем врачи,которые пытаются вылечить меня от привязанности к ней стеллазином,микродозами инсулина и неулептилом.

В маленьком книжном магазине на Коммунистической я разговаривал с высокой директрисой в очках о Любовнике леди Чаттерли Лоуренса .Я рассказал ей как меня удивила способность егеря язвить о ее муже Клиффорде,видеть его ущербность,тогда как я не могу обнаружить никакого компромата на мужа Л.Его безупречность в моих глазах ,неуязвимость для какой либо критики свидетельствует лишь в пользу моей дефективности,хотя то что достается мне с пира его супружества нельзя назвать даже объедками.Она не поняла моей зависти к любовнику Констанции Чаттерли.


Если мне удается не думать о ней в течении дня,она наверстывает упущенное в моих снах,вонзая в меня свое существование ядовитым скальпелем выточенным из кости ее копчика