http://recepter.livejournal.com/469855.html
Обязан ли призывник из другого города являться по месту жительства в военкомат, если он там не прописан?
Гостеприимство по-армейски

Приехал здоровый парень из Псковской области в Питер на заработки – а уедет, видимо, инвалидом. А что он сделал, в чем его вина? Да только в том, что ему в начале июня исполнилось восемнадцать лет…

Никаких повесток у себя дома Женя, разумеется, не получал: ведь 18 лет ему только-только исполнилось. Думал вернуться в свой поселок Дедовичи и там уж спокойно разобраться с военкоматом. Но вышло иначе...

Шел Женя 18 июня с ночной смены – и попал в облаву. Объяснить, что к питерскому военкомату он не может иметь никакого отношения, что прописан он в псковской области, ему не удалось: на ментов, тащивших его в военкомат, наверное, лучше подействовало бы не удостоверение личности, а пара-тройка крупных купюр… Привезли его в Калининский военкомат, на Кондратьевский, 16. Там тоже про его прописку слушать ничего не стали, а через медкомиссию провели за полчаса. С ним привели еще пятнадцать парней, захваченных в метро. Потом спросили так ненавязчиво: «Может, кому в банкомат надо?», но суммы взятки не назвали. Несколько человек ушли с офицером «в банкомат» -- и не вернулись. У Жени ни банковской карточки, ни денег при себе, естественно, не было. Попросил Женя разрешения позвонить своей девушке, попрощаться. А за спиной стоят офицеры, смеются: попал парень, пусть теперь прощается сколько влезет, граждан офицеров потешит.

Тут нервы у Жени не выдержали: разбежался от и попытался с разбегу высадить своим телом оконное стекло.Но окна военкоматов, известно, рассчитаны на то, чтобы выдерживать и не такие удары… Женя раздробил себе о стеклопакет два верхних позвонка.

После этого доведенный до отчаяния, едва не теряющий сознание от боли юноша для работников военкомата превратился в преступника, уклониста, «косяка». И поступили с ним соответствующим образом: приковали наручниками к батарее и продержали так восемь часов, до вечера.

Дальше рассказывает Татьяна, мать Жени, тоже в тот момент оказавшаяся в Питере. Сначала ей позвонил Женя и коротко сообщил, что его привели в военкомат. Потом выяснилось что он уже прошел – за полчаса! – медкомиссию. Потом, к вечеру, позвонили уже военные, и сообщили, что Евгений в Елизаветинской больнице. О том, что случилось с Женей и где он на самом деле, родители узнали лишь на следующий день.

Мать нашла Женю в Александровской больнице, в тяжелом состоянии. Его готовили к операции. В течение следующего месяца парень перенес три серьезные операции: нестандартные у него оказались позвонки, да и «стандартные» непросто собрать по кусочкам, как паззл… А военные, кажется, не собираются оставлять в покое мальчика и его маму. Уже после третьей операции в больницу к Жене приходили люди в штатском. Они не представились и не предъявили никаких документов, один сказал только, что он лейтенант и что он здесь «младший по званию». Офицеры в штатском учинили Жене форменный допрос; один спросил даже, не состоял ли молодой человек, случаем, в каких-либо неформальных молодежных организациях. После этого непрошенные визитеры отобрали у Евгения мобильник и переписали оттуда его намер, номера мамы и друзей. Видимо, далее должно последовать то, чем обычно кончаются преступления военкоматчиков и офицеров: преступники попытаются сделать из своей жертвы подсудимого. Как же: он не явился добровольно в военкомат чужого города, да еще и попытался покинуть сие заведение через закрытое окно третьего этажа!

Все это мне рассказала Татьяна еще до выписки Жени. С Женей я говорила очень недолго: было видно, что ему физически тяжело говорить. А всего через несколько дней, 31 июля с. г., он был выписан «домой» -- вернее, к питерским знакомым, у которых остановились Татьяна и ее сын, так как о том, чтобы вести Женю куда-либо в таком состоянии, не может быть и речи. Женя выписан совершенно недолеченным: он почти не может стоять на ногах, он страшно ослаблен и не может поворачивать голову. Врачи сказали Татьяне, что «четвертой операции не будет» -- если опять что-нибудь «не так сростется», ее сын навсегда останется инвалидом. Тем не менее его в таком состоянии выписали: и для «своих» больных коек не хватает, а тут еще и иногородний, да к тому же юноша, которым интересуется военкомат, и в отношении которого вследствие этого, видимо, клятва Гиппократа не действует... Из выписки, которую Татьяна получила на руки вместе с сыном, о характере полученных им травм нельзя сказать ровно ничего. Врачи объяснили свою аккуратность в предоставлении медсведений просто: «Мы знаем, зачем вам это нужно». Неужели они будут помогать всяким там уклонистам судиться с нашей доблестной армией?..

Вот так принял и так провожает домой наш город гостей из Псковской области, Женю и его маму Татьяну. Что же мы теперь можем сделать для этого мальчика? Добиться того, чтобы его не судили за совершенные в отношении него же преступления? Добиться осуждения настоящих преступников – чтоб неповадно было калечить других? Помочь ему – насколько это возможно – вернуть утраченное физическое здоровье и душевное равновесие? А что мы можем сделать для сотен и тысяч других мальчиков, которым угрожает та же опасность – мальчиков, попавших в поле зрения преступной армейской системы?

Мы, журналисты и правозащитники, юристы и медики общественной организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга», можем сделать в данной ситуации страшно мало – но мы сделает все, что от нас потребуется.

Зоя Барзах, пресс-секретарь РОПО «Солдатские матери Санкт-Петербурга»
Контактные телефоны: +79046195818, (812) 7125058