tapirr

МАХКЕТИНСКИЙ КОНЦЛАГЕРЬ С КОММЕРЧЕСКИМ УКЛОНОМ

из книги "Вторая Чеченская"

Мне принесли коллективное письмо 90 семей, прожива­ющих в нескольких селениях Веденского района — Махкеты, Тоезени, Сельментаузен, Хоттуни. Несколько сотен человек умоляли содействовать их скорейшему перевозу за пределы Чечни. Причины: постоянный голод, нестерпимый холод, отсутствие врачей, какой-либо связи с миром. И осо­бой статьей — жестокие карательные акции, совершае­мые военнослужащими, расквартированными на окраине селения Хоттуни. Факты казались фантастичными. Ко­мандировка началась 18 февраля 2001 года.

Десятки жутких рассказов, измученные лица людей, ис­пытавших на себе пытки и изощренные измывательства военных, когда от ужаса того, что тебе надо записывать,  останавливается рука, фиксирующая все в блокноте.. И вдруг — те же самые рассказы, но только уже с тобой. Ожившие картинки в доказательство услышанного. И это уже тебе орут: «Стоять! Вперед!» И фээсбэшник в сопливом возрасте старшего лейтенанта уже тебе — а не тво­ему недавнему рассказчику, — улыбаясь гадливым ртом своь профессиональных предков из 37-го года, шепчет:

«Боевичка... Ты пришла от Басаева... Расстрелять тебя мало... Слишком много моргаешь, значит, врешь...»


Картинка первая: пытки током

  Розита из селения Товзени еле шевелит губами. Глаза ее, как бы преодолев естественное предназначение, ос­тановились и глядят куда-то внутрь. Розите пока трудно ходить — болят ноги и почки. Месяц назад Розите пришлось пройти через фильтрационный лагерь — она так это называет. За то, что «приютила в доме боевиков». Именно так ей кричали военные.

Розите уже немало лет. У нее много детей и несколько внуков. Младшая, трехлетняя, ранее не говорившая по-русски, но видевшая, как волокли по полу ее бабушку, теперь постоянно кричит: «Ложись! На пол!» Розиту за­брали из дома на рассвете, когда все спали, окружив дом и не дав толком собраться. И бросили в яму на тер­ритории военной части.

— Толкали? Пинали?

— Да, как обычно у нас.

Поджав ноги, Розита просидела в яме на земляном полу 12 суток. Солдат, который охранял яму, как-то но­чью сжалился — бросил кусок паласа.

— Я подложила под себя. Солдат — он же человек, — шевелит губами Розита.

«Её» яма была неглубокая. Метр двадцать, не больше. Без крыши, но распрямиться невозможно: сверху поло­жены бревна. Так что 12 суток — на корточках или сидя на том паласе. И это зимой! За все это время Розите так и не предъявили никакого обвинения, хотя трижды води­ли на допросы. Молодые офицеры, годящиеся ей в сы­новья и представившиеся сотрудниками ФСБ, надевали Розите «детские варежки на резинке»: на пальцы одной руки — один конец оголенных проводов, на пальцы дру­гой — их другой конец. А сами провода перекинуты через шею, сзади.

— Да, я очень кричала, когда ток пускали. Но все остальное вытерпела молча. Боялась еще больше их раз­дразнить.

Фээсбэшники приговаривали: «Плохо танцуешь. Под­бавить надо», — именуя «танцами» конвульсии Розитиного тела. И подбавляли.

— А что они хотели?

— Они ничего не спрашивали.

Тем временем родственники Розиты через посредни­ков получили от тех же офицеров задание: искать деньги на выкуп. Им объяснили: надо спешить — Розита плохо переносит яму, может не выдержать. Сначала военные запросили сумму, о которой сельчане (деньги на выкуп тут теперь принято собирать всем миром) сказали так: даже если продать все село, все равно не расплатиться. Военные, на удивление, оказались сговорчивыми и сни­зили сумму в десяток раз. Деньги привезли, и Розита, еле переставляя ноги, грязная и немытая, вышла на сво­боду, к полковому КПП. И упала на руки детям.

Самое время подвести промежуточную черту: на тер­ритории военной части, расположенной на окраине се­ления Хоттуни Веденского района, где дислоцируются 45-й воздушно-десантный и 119-й парашютно-десант­ный полки Министерства обороны, а также подразделе­ния МВД, Минюста и ФСБ, существует концентраци­онный лагерь. С коммерческим уклоном.

отсюда

скачать книгу