tapirr

На сайте Политцензура забавный рассказ. Правда фамилии там изменены (видимо, что б по судам не затаскали). Остаётся домысливать

"Господин Петросян еще раз недовольно посмотрел на восемнадцатый шрифт распечатки. Содержание распечатанного, естественно, не изменилось, но человек, сидевший перед столом господина Петросяна на стуле для просителей, сжался еще сильнее и заерзал. Зря.

Сиденье стула для просителей представляло собой пердячую подушку с подкачкой, и ерзанье вызвало поток неприличных звуков. Все присутствовавшие в огромном роскошном кабинете, за исключением просителя, радостно захмыкали. Суровый взгляд господина Ваганяна заставил собравшихся умолкнуть.

- Двенадцать раз, - сообщил господин Петросян. - Двенадцать раз "смех в зале". Как говорят у вас в Кремле - "ты, мужик, совсем нюх потерял?" Ты у кого хлеб отбиваешь?

Проситель что-то забормотал. Господин Ваганян щелкнул пальцами.

- Пойми, твой потолок - это "мочить в сортире", "обрежут так, что не вырастет", "конфета в потном кулачке". Именно поэтому ты президент, а не юморист. Юмористы - это мы.

- Заявление господина Петросяна было встречено шумом одобрения. Президент посмотрел на тех из собравшихся, что стояли за спинкой кресла господина Ваганяна, и явственно содрогнулся. Слева послышался треск разрываемой плотной бумаги. Справа - ритмичный стук.

Президент посмотрел налево - там двое мужчин, переодетых старухами, рвали на мелкие клочки грифованные документы, добываемые из его кейса.

Одна из лжестарух посмотрела на президента и показала ему длинный язык с белым налетом. Президент посмотрел направо - там мужчина с лицом потомственного олигофрена бил себя по голове "ядерным чемоданчиком".

- Томлинсон ты наш, - ласково сказал господин Ваганян. - В глаза мне смотри. Ты Конституцию читал?

Президент истово закивал. Господин Ваганян скептически скривился.

- Не верю. Ну, а уж Конфиденциальный Протокол-то девяносто шестого года должен был читать? "Мы, многонациональный российский народ, признаем, что..."

- "...з-з-з-здоровый й-юмор яв-в-вляется основной це-це-цен-ностью России, завещанной нам предками и с-с-сбе..."

- "...и сберегаемой нами для потомков", це-ценность, - закончил господин Ваганян. - Так что ж тут ты себе такие речи заказываешь? Что в Протоколе сказано про руководящую и направляющую?

- "ру-руководящей и на-направляющей..." - начал трясущийся от ужаса президент, но господин Ваганян махнул рукой:

- Ага, на-направляющей, то есть направляющей страну на - являются юмористы. А зачем - тебе объясняли?

Президент опять кивнул, но господин Ваганян уже не смотрел на собеседника. Глаза господина Ваганяна затуманились. Собравшиеся юмористы расселись на полу и преданно созерцали. "Аннни туппыыыые", - благоговейно протянул кто-то из них.

- Юмор - это удовольствие от неправильного хода вещей. Понимаешь? Удовольствие. Смешно, когда кто-то ломает ногу. Вот если какой-нибудь кустарь с клавиатурой тебя опишет, вот как ты здесь сидишь и трясешься, читателям тоже будет смешно. И приятно. Это ясно?

Президент кивнул еще раз.

- Так вот, чтобы вся ваша кремлевская сволочь, все ваши приближенные, приближенные приближенных и приближенные приближенных приближенных могли блядовать невозбранно, люди должны быть приучены получать удовольствие от неправильности. И кто их к этому приучает?

- В-в... в-в-в... - осмелился выговорить президент, но кто-то кинул в него шариком из жеваной бумаги, и президент умолк.

- Мы! - торжествующе произнес господин Ваганян. - Если завтра мы объявим забастовку, через неделю известие о том, что господин Ряхин  (Мордашов?) все-таки всучил сталелитейку европейцам, вызовет революцию. Все же, абсолютно все знают, что экономика России - перепродажа краденого в надежде, что когда-нибудь оно краденым быть перестанет. Но все относятся к этому - как?..

- С-с-с... с-с... - услышав эти звуки, господин Ваганян заподозрил бунт и нахмурился. Юмористы утробно зарычали вразнобой. Пердячая подушка протрубила нечто вроде атаки.

- ...с юмором... - наконец-то прошептал президент.

- Вот! - показал толстым пальцем на лепнину потолка господин Ваганян. - Не будет юмора, не будет вообще ничего. Проснется такой вот россиянин утром с похмелья, а юмора нет. Включит телевизор - а там ты рассказываешь, как все хорошо и будет еще лучше. С твоим-то клерочьим экстерьером, а надежду России из себя корчишь. Посмотрит на тебя россиянин без юмора - и все, готов экстремист. Десятки миллионов экстремистов! Забыл, что с последним царем стало?! И после этого твои прихвостни крадут у нас репризы для себя?! Передай Тарбаганову (Суркову?), что и "конкурентоспособность", и "суверенную демократию" я ему прощаю, но в последний раз! Еще одна такая выходка, и минимум полгода сами будете страну развлекать!

Президент опустил голову и покраснел.

- Посмотри на этих людей! - патетически вскричал господин Ваганян, широким жестом указывая на окружающих, взорвавшихся шумом и движением. - Ты думаешь, они с рождения такие дегенераты? Признайся, думаешь ведь?

Президент затряс головой, не поднимая глаз. Его лысина пламенела. Юмористы вокруг блекотали и айяйяйкали голосами президентских сподвижников. Некоторые кувыркались по забранному персидским ковром полу, лжестарухи заплясали что-то похожее на канкан, скрипуче голося "без женщин жить нельзя на свете, нет" и всплескивая ситцевыми юбками. Господин Ваганян повторил широкий жест другой рукой и загрохотал:

- Неверно! Они долго и изнурительно учились выглядеть дегенератами именно затем, чтобы было кого сравнивать с тобой, Наткиным, Кусакиным, Тарбагановым, Шалдыбулдыевым (Ивановым, Медведевым, Сурковым, Фрадковым?)... Российские юмористы - это люди, простые россияне, которые принесли свое человеческое в жертву вот этой вот стабильности, за которую тебя нахваливают, - слова "стабильность" и "тебя" господин Ваганян ухитрился выделить особо мерзкой интонацией. - Без них всех вас выкинут, всех! - от Исааковича (Абрамовича) до последнего недочленка "Единой России"! Не будет ни долларов, ни златых палат Кремля, ни уважения. Домик в деревне будет. За Полярным кругом. Или подвал дома в Ебурге.

Наступила пауза, и в кабинете все замерло. Президент напоказ переживал мучительный катарсис, а господин Ваганян собирался с мыслями. По истечении минуты он достал из ящика стола толстую пачку бумаги. Здесь шрифт был двенадцатым, через один интервал.

- Ознакомишься, - предсказал господин Ваганян. - Это приоритетный национальный проект "Веселый смех - россиянам". Показания к осуществлению - смех продлевает жизнь, демографию надо улучшать, ну ты понял. Показатели рассчитываются в смехуечках на человека, удвоение планируется через восемь лет. Телевизионное время, утренники в школах, в рамках заботы о бюджетниках юмористическими коллективами окормляются государственные учреждения - посещение обязательное. КВНы, капустники... через пять лет у тридцати процентов молодых семей должен быть собственный юморист, часть средств по оплате государство возмещает наподобие ипотеки. Список учебных заведений по подготовке новых кадров, предмет в школе "Основы бугога", ну это прочтешь.

Президент поднялся со стула, взял обеими руками пачку и с тоской посмотрел на титульный лист, украшенный улыбчивыми рожицами. Усевшись обратно на стул, он ойкнул в такт триумфально бзднувшей подушке и тут же вскочил, стряхивая с брюк кнопки. Юмористы весело засмеялись.

- Ладно, на сегодня все. - Господин Ваганян поднялся во весь свой невеликий, сравнимый с президентским рост и протянул посетителю руку через стол. Президент, сморщившись, посмотрел на серебряную таблетку шокера, прицепленную к ладони господина Ваганяна, но руку пожал, пройдя через положенные конвульсии и новый взрыв хохота. Весь путь к двери, ощущая на спине с десяток прицепленных табличек, президент гадал, с чем ведро окажется на этот раз - с побелкой, водой или краской. Оказалось с водой.

- Файл с проектом тебе намылят, - довольно сказал господин Ваганян, когда облитый при открытии двери президент обернулся и показал мокрый слипшийся кирпич проектных бумаг. - А теперь иди, иди - тебя народ ждет. Да, и чемоданчик-то забери, а то Буш обижается, когда ты без него...

Когда резная дверь мореного дуба окончательно закрылась за президентом, а ведро, качнувшись на веревке, печально скрипнуло, господин Ваганян тяжело вздохнул:

- Да, Буш... тут-то и кроется отличие цивилизованной страны от... вот этого. Господи, когда же и у нас юмористу будет можно стать президентом, чтоб вот без этих... брифингов. Впрочем, к делу! - выкрикнул он с нотками горечи в голосе. - Возвращаемся к тому, на чём нас прервали. Дискутируемая шутка "Это у вас обезьяна в аквариуме?" - "Нет, кассирша в кассе". Что она дает зрителю? Чему его научает?..

Закипело обсуждение.

Максим
Удалов