То есть, евангельские сюжеты мы можем изобразительно интерпретировать абсолютно любыми способами?
Таким образом, мы исключаем из искусства термин "святотатство", полагая тем самым искусство как самоцель священнее божественного образа, который силимся запечатлеть?
* * *
Но силлогизм Ваш, к счастью, неверен. То, что Евангелие превосходит любую эстетику, не значит, что оно любую эстетику включает (уже, в действии) или может включить (когда-нибудь, потенциально). Включает оно только эстетику, соприродную ему изначально.
(Скажем, так чувство любви, превосходящее в равной мере чувство симпатии и чувство неуверенности от расстройства в желудке, включает в себя симпатию, но расстройство при этом включит навряд ли).
Например, Евангелие не может включить в себя эстетику демонического - по самому свойству природы божественного.
А попытки приписать демонической эстетике божественные черты или, наоборот, священной эстетике придать демонические, есть, в общем-то, ересь.