+1

Обратите внимание, что там вся любовь укладывается в шесть, что ли, дней.

Так там и у жизни не библейские сроки. Все пропорционально.

Мне когда-то показалось, что именно эта кратковременность, вплоть до почти несуществованья, - любви, конечно, в первую очередь, но и жизни тоже - этих персонажей и превратила именно их в символы великой-вечной-и-трагической. Ведь на самом деле история Элоизы и Абеляра куда страшнее.

Оно заведомо недолговечно было, на час, потому и трагично.

Это, конечно, правда.

Эх, вспомнить бы пример такого заведомо долговечного - да никак :)

Ну как же может быть такое долговечно, ведь кожные покровы быстро изнашиваются даже у самых долговечных иностранцев. А заведомо долговечны Филемон и Бавкида! Одна нога? но это же осина, зачем ей две, ей некуда спешить.

Чуть ли не самая скучная история на свете :)

Неужели ты сбрил бороду?

У меня борода и железная воля! А если смотреть только одного или двух человек без всякой ленты, то это не считается.

Ага, это можно считать писаньем, а не читаньем :)

-- Peace, peace, Mercutio, peace!
Thou talkst of nothing.
-- True, I talk of dreams...

Да, если это убрать и чуть-чуть изменить игру случая, то пожалуй.
Интересно.

Заглянула к Вам через Востоковеда. А знаете, ведь Вы очень и очень правы. Более того, в шекспироведении есть работы на эту тему: "Ромео и Джульетта" как комедия, которая в последний момент превращается в трагедию. Тут и все жанровые признаки налицо (опять же, если б не Меркуцио). Вещь-то ранняя, жанрово переходная, когда Шекспир только учился на автора "Гамлета" :))

Ну да, конечно. Понятно, что если что-то кажется одному человеку, то есть мне в данном случае, то это же самое может показаться и еще каким-нибудь людям. И среди них запросто могут оказаться и шекспироведы - почему нет? Они тоже люди :)

Шекспироведы, может, и люди, но им, как и Вам, не показалось: прёт из текста со всей очевидностью. "Показалось" традиционному восприятию, сформированному via романтиков (в терминологическом, историко-культурном смысле), что это чистая, ой-кошмар-какая-серьезная трагедия. Скажем, опера (романтика!) Гуно "Ромео и Джульетта" - такая тошная попса 19 века, сил нет, и в первую очередь потому, что шекспировский комический элемент старательно обойден в пользу "серьезной" трагедии, над которой предполагается рыдать в голос. Но не получается, скучно потому что. В "Гамлете", например, где, конечно, тоже присутствует комическое начало, всё тем не менее ведет к трагическому переживанию, всё на него направлено, и избежать его никак нельзя, в то время как в "Ромео и Джульетте" трагическая развязка практически неожиданна, не подготовлена всем ходом пьесы, новеллистический пуант, можно сказать. Поэтому, упростив Шекспира и оставив только "серьезное", получаем просто лав-стори. Раскрученную теми же романтиками как Самую и Единственную.

Интересно, что в эпоху Ренессанса восприятие "Ромео и Джульетты" было совершенно не таким, к какому мы привыкли (благодаря, опять же, "открывшим" Шекспира романтикам): эту пьесу видели как нравоучение молодежи, вот мол, к каким неприятным последствиям ведет непослушание и безответственность, любовь-морковь, необдуманные скоропалительные поступки. Так все хорошо начиналось, и на тебе! Заметим, что в пьесе нет ни одного негодяя, которого можно в чем-то обвинить: все страдают, все поголовно.

Извините за длинную реплику, тема-то интересная...

Я слово "показалось" употребила вовсе не в смысле "померещилось", а в совершенно буквальном смысле :)

Да, про "Гамлета" я тоже когда-то осознала, что если убрать оттуда довольно сильный комический гольфстрим (особенно из образа Полония, который по сути своей чисто комедийный персонаж), что обычно и происходит, - то трагедия тут же превращается в драму :)

Насчет негодяев - это вообще-то немножко спорное утверждение. Ведь мы же не определяем негодяя через его нестраданье, нет у нас таких дефиниций? Зла там никто не хочет, конечно, но злое начало, по-моему, представлено в явном и даже персонифицированном виде - отцом Лоренцо. Мне этот образ всегда казался довольно злой пародией много на что сразу.

Про "показалось" ясно, ага. Прошу пардону, если передернула :)

В ренессансной драматургии злодеи, имела я ввиду, творят зло сознательно, будучи движимы некими низкими побуждениями. Страдать пост фактум они могут, конечно: вон, Макбет. Хотя это редкость, такие неоднозначные персонажи. Что касается отца Лоренцо, то он плохого-то ничего не хочет, совсем наоборот - почему же он персонифицированное зло?

Угу :)

Да, понятно. Тут у меня очень личная позиция и очень спорная: есть сила, которая "вечно хочет зла и вечно совершает благо", и есть люди, которые хотят добра, но своим активным хотеньем то ли творят, то ли просто пробуждают спящее зло. Неправильно они этого добра хотят. Если бы отец Лоренцо хотел помочь Ромео и Джульетте, если бы его волновали только их жизнь и их любовь, если бы он не вбил себе в голову, что они могут служить орудиями для примирения вражды, все, наверно, могло случиться иначе. И отец Лоренцо не был бы при этом отцом Лоренцо. Как-то вот так примерно.

Ага, теперь ясно :)