Настроение:	thoughtful
Музыка:	Vacuum - I Breathe

Кракен пробуждённый

Приступая к работе (сборке) книги «Остров Снарка», само собой, не мог не вспомнить про всех, мало-мальски великих и ужасных существ, коими авторы охотно населяют глубины и недра.

И как-то сам собой в этой компании оказался и фантаст Михаил Пухов.

Во-первых, потому, что его перевод «Снарка» я лично считаю наилучшим.

Во-вторых, его «Корабль роботов» сам по себе повествует о силе практически стихийной, которой трудно что-то противопоставить.

А главное, в финале того самого романа есть отличный перевод сонета Теннисона, посвящённый мифическому гиганту глубин. Кто только ни отдавал дань Кракену — и Стругацкие, и Уиндэм, и много, много кто ещё.

Вторым персонажем, куда более известным большинству современных путников Сети, является, конечно, Ктулху и вся сопутствующая емукоманда тёмных сил. Шаб-Ниггурат (привет игрокам в «Quake»), Ньярлапхотеп, Йог-Сотот и все прочие. А отсюда ассоциативная цепочка переходит к Стивену Кингу с его «Крауч-Эндом».

Сидя и рассматривая всё это великолепие и буйство фантазии, мне всё время кажется, что упомянутыми двумя подводными гигантами не исчерпывается тема непостижимого, жуткого, практически неодолимого, что живёт глубоко под нами, и может проснуться в любой момент.

Основной вопрос, на который я хотел бы услышать как можно больше ответов: есть ли иные, не менее внушительные (пусть и не такие популярные) персонажи глубин, не относящиеся напрямую к известным мифологиям?

К слову: Снарк, как известно, это «snake» плюс «shark», т.е. акула и змея в одном флаконе. Сам собой просится на язык Ёрмунганд, но, как я уже говорил, персонажей известных мифологий я пока не рассматриваю: по ним и так порядком материала, найти несложно.

Не могу не привести перевод стихотворения Теннисона «Кракен» (автор перевода — Михаил Пухов)

Вдали от бурь, бушующих над ним,
На дне пучин, под бездной вышних вод,
Глубоким сном, извечным и глухим,
Спит Кракен крепко: редко луч блеснёт
В бездонной мгле; укрыта плоть боков
Гигантских губок вечною бронёй;
И смотрит вверх, на слабый свет дневной,
Из многих потаённых уголков,
Раскинув чутко сеть живых ветвей,
Полипов исполинских хищный лес. Он
спит давно, морских огромных змей
Во сне глотая; но дождётся дня -
Наступит час последнего огня;
И в мир людей и жителей небес
Впервые он всплывёт - за гибелью своей.