> Он не авторское право блюдет, а научную этику.
> Которая (в отличие от авторского права) была и
> при Пифагоре, и при Моше де Леоне, в неизменном
> состоянии практически.

Угу, конечно. Ежу же ясно, что во время Пифагора (когда геометрия была развлечением, а не профессией) и сегодня (когда наука — это именно профессия, причём получение учёных степеней, профессорских должностей и грантов предполагает усиленную работу локтями, импакт-фактором и индексом цитирования) научная этика одна и та же.

> И никак не противоречит тому, что человек (вослед
> Моше де Леону) собственные результаты приписывает кому-то
> еще. Наоборот, это считается хорошим тоном. "Связность
> Гаусса-Манина" итд итп.

Насколько я понимаю, обычно такие вещи происходят, когда условный Манин получает нечто, известное условному Гауссу для частного случая. Это не приписывание, а обычное указание на приоритет; ничего общего с приписыванием средневековым (когда оценивалась не верность высказывания, а исключительно личность его автора, почему Большим Людям и оказались присобачены такие вещи, о которых те ни сном, ни духом: без сопровождения Громкого Имени эти вещи просто читать бы никто не стал) тут нет. Если уж и искать реликты средневековья сегодня — то скорее в практике левых соавторств и т.д.; тут картинка действительно похожая (но формально порицаемая, вопреки тезису о неизменности этики).

Так что, может, прежде чем убивать сторонников авторского права, устранить материальные условия его появления (ту же грантовую систему, издательский бизнес и авторские гонорары)? Глядишь, оно тогда и само сдохнет. За ненадобностью.

С уважением,
Гастрит