Тем временем на линейной алгебре - в самом конце семестра - мы добрались до построения уравнений регрессии, и я наконец получаю удовольствие от домашки, потому что мне впервые стало понятно, какое отношение она имеет к реальной жизни.

Когда мы придем к власти, надо будет, конечно, выносить всю эту муть про базисы векторов и прочее ядро и образ матрицы из собственно магистерской программы по нейробиологии во вступительный зачет, и в подготовительный курс, посвященный увеличению шансов на получение этого зачета. А здесь уже заниматься только той математикой, которая имеет непосредственное отношение к обработке данных.

(Предвижу холивар о том, что базисы векторов имеют отношение к обработке данных. Очень возможно, но проблема со школьной и университетской математикой в том, что ее следует старательно учить годами, прежде чем эти гипотетические взаимосвязи с жизнью хоть каким-то образом проступят в тумане. Или, для большинства учеников - не проступят).

Мне представляется важным, что существует некоторая нехватка общественных институтов, налаженной системы по адаптации людей к математике - такой же, какая существует для английского. Вышка не учит магистров английскому, она просто принимает тех, кто пришел с готовым сертификатом IELTS или TOEFL (ну или проводит собственный экзамен), а где и как люди этот английский выучили - о, у них была масса вариантов, и едва ли есть хоть кто-то, кому хватило занятий по английскому в его бакалавриате. Аналогично, в идеальном мире должна существовать и разветвленная сеть курсов по математике с разными подходами и режимами обучения, и некоторая общепризнанная система независимой сертификации, аналогичная системе сертификации знания языка. Но ее не существует, и поэтому Вышка вынуждена тратить целый семестр весьма интенсивных занятий только на то, чтобы ее магистры доползли до квадратичной регрессии.

Возможно, она пока не вводит вступительный зачет по математике, а вводит вместо него адаптационный курс потому, что опасается распугать всех своих абитуриентов. У нас и так программа новая и маленькая, на 20 бюджетных мест было в этом году всего лишь около 60 претендентов. Надо, чтобы на нашу программу каждый год пытались поступить сотни людей, и тогда можно будет экспериментировать с критериями отбора.

Я надеюсь этому поспособствовать - я скоро начну много писать про то, какая у нас лучшая на свете магистратура. Я первые четыре месяца не писала, потому что опасалась, что меня все равно выгонят, и вы будете надо мной смеяться. Но пока что выглядит так, что выгонять меня никто не собирается. И это, конечно, главный итог года.