В Завтре была целая серия материалов про науку Великой Империи
(в основном интервью Проханова с генералами КГБ)
я процитировал случайный кусок

от "науки Византии" это ничем не отличается,
государство без политической свободы обречено иметь "науку",
которая снаружи выглядит как дешевый шаманизм и не работает вообще

в "Сломанном мече Империи"
и других текстах Калашникова подобного тоже достаточно

("Записки о кошачьем городе" этот механизм довольно полно демонстрируют:
http://www.lib.ru/INPROZ/SHE/cat_town.txt

   Раньше в школах чему-то  учили.  Но  ведь  наука  непрестанно  движется
вперед, ищет истину, а когда эта  наука  попадала  к  нам,  она  седела  и
плесневела. Мы как будто отрезали кусок чужого мяса, налепляли его на себя
и ничуть не заботились о том, чтобы оно приросло. Вызубрив кучу  сведений,
мы не умели самостоятельно мыслить. Это было профанацией науки, но  тогда,
по крайней  мере,  верили,  что  налепленный  кусок  чужого  мяса  поможет
Кошачьему государству сравняться с другими странами. А сейчас все  думают,
что школы  предназначены  лишь  для  борьбы  за  директорские  места,  для
избиения преподавателей и потасовок, так что от профанации наук мы перешли
к ниспровержению наук.
   В домашних школах новые знания тоже нельзя получить; здесь  штудируются
только древние каменные книги, которые за  последнее  время  подорожали  в
десять раз. Мой дед страшно доволен этим, считает, что все  эти  заморские
новшества потерпели крах и достоинство нации спасено. Отец также  доволен,
но по другой причине: он послал меня за границу специально для того, чтобы
я выучился разным новациям и  помог  ему  обманывать  владельцев  каменных
книг. Как хитрый человек,  он  понимает,  что  расцвет  государства  могут
обеспечить  лишь  люди,  приобщенные  к   иностранной   учености.   Однако
большинство наших граждан солидарны с дедом, воображая, будто новые  науки
- это дьявольские фокусы,  которыми  морочат  людям  головы,  натравливают
молодежь  на  родителей,  на  учителей   и   так   далее.   От   подобного
ниспровержения наук очень близко до гибели государства.

   Ученых явилось сразу восемь.  Поклонившись  Маленькому  Скорпиону,  они
сели на пол и возвели очи горе. Меня они не удостоили даже взглядом.
   Дурман дала им по чашке сока, они выпили и закрыли глаза, давая понять,
что решительно не желают смотреть на меня. Это было очень  кстати,  потому
что я мог подробно рассмотреть их.
   Все ученые оказались страшно худыми и грязными; даже их  маленькие  уши
были набиты грязью. Двигались они еще медленнее, чем Большой Скорпион.
   Сок дурманных листьев, видимо,  произвел  свое  действие:  они  открыли
глаза и снова устремили их ввысь. Наконец один из мудрецов заговорил:
   - Я первый ученый во всем Кошачьем государстве!
   Его коллеги беспокойно зашевелились, стали чесаться, скрипеть зубами  и
хором воскликнули:
   - Ты первый?!! Ты такой же мерзавец, как твои отец и дед!
   Я подумал, что они кинутся друг на друга,  но  первый  ученый,  видимо,
привык к ругани и только засмеялся:
   - Наш род уже три поколения изучает астрономию. Астрономию!  А  вы  кто
такие?!  Заморские  астрономы  используют   множество   всяких   приборов,
подзорных труб, а мы уже три поколения наблюдаем звезды простым  глазом  -
вот где настоящие способности! Мы изучаем влияние  звезд  на  человеческую
судьбу, на счастье и несчастье - разве иностранцы  понимают  что-нибудь  в
этом? Вчера ночью, когда я наблюдал звезды, Венера стояла прямо  над  моей
головой. Кого же следует назвать первым ученым нашей страны?
   -  Меня,  -  пошутил  Маленький  Скорпион,  -  потому  что  мне  Венера
улыбалась.
   - Вы совершенно правы, господин! - ответил астроном и умолк.
   Остальные ученые тоже подтвердили, что  Маленький  Скорпион  совершенно
прав, после чего все они погрузились в глубокомысленное молчание.
   - Ну говорите же! - приказал Маленький Скорпион.
   - Я первый ученый во всем Кошачьем государстве, - изрек другой,  бросив
вокруг победоносный взгляд. -  Что  такое  астрономия?  Чистейшая  ерунда.
Ученость начинается с письмен, и это единственная наука.  Я  тридцать  лет
изучал письмена. Кто посмеет не признать меня первым ученым?!
   - Пошел к собачьей матери! - откликнулись остальные ученые мужи.
   Но специалист по письменам был не так робок, как астроном. Вцепившись в
одного из своих коллег, он заорал:
   - Так ты не признаешь?!  Отдай  сперва  свой  долг  -  дурманный  лист,
который ты у меня занял! Иначе я сверну  тебе  башку,  не  будь  я  первым
ученым!
   - Я, всемирно известный ученый, буду занимать у тебя  дурманный  лист?!
Оставь меня в покое, не пачкай мою руку!
   - Съел чужой дурманный лист и еще отнекиваешься?! Хорошо, погоди, когда
я сочиню историю письмен, я докажу, что среди древних слов не  было  твоей
фамилии! Погоди!
   Ученый, не  признавший  долга,  испугался  и  стал  умолять  Маленького
Скорпиона:
   - Господин, одолжи мне скорее один лист, я рассчитаюсь с ним!  Ты  ведь
знаешь, что я первый ученый, в нашей стране, а ученые  всегда  без  денег.
Может, я и брал у него этот проклятый лист, не помню  точно.  И  еще  молю
тебя, господин: попроси у  своего  отца,  чтобы  он  давал  ученым  больше
дурманных листьев. Другие без них в состоянии обойтись, но мы (особенно я,
первый ученый) просто не можем иначе заниматься наукой. Недавно я выяснил,
что наши предки действительно сдирали кожу с живых соплеменников. Скоро  я
напишу об этом статью и буду умолять твоего отца передать  ее  императору.
Тогда Его Величеству будет удобнее восстановить этот интересный и  имеющий
глубокие исторические корни род казни. Разве такое открытие не делает меня
первым ученым? Подумаешь, изучение письмен!  Только  история  -  подлинная
наука!
   - А разве история не пишется? Отдавай мой  дурманный  лист!  -  Позиция
лингвиста была непоколебимой.
   Маленький Скорпион велел одной из девушек принести  историку  лист,  но
тот отломил половину, прежде чем передать его лингвисту.
   - Возвращаю тебе, хотя и не следовало бы.
   - Ах, ты отдаешь  только  половину?!  -  завопил  лингвист.  -  Будь  я
проклят, если не украду твою жену!
   Тут все ученые необычайно заволновались и стали  жаловаться  Маленькому
Скорпиону:
   - Господин, почему у нас, ученых,  бывает  только  по  одной  жене?  Не
удивительно, что мы вынуждены думать о похищении чужих женщин! Мы трудимся
во славу своего государства, наши потомки пронесут через века научный опыт
многих поколений, почему же каждому из нас нельзя иметь  хотя  бы  по  три
жены?
   Маленький Скорпион молчал.
   - Возьмем, к примеру, звездные скопления.  Там  вокруг  большой  звезды
всегда много маленьких. Если небо так создано, то и у  людей  должно  быть
так же, во всяком случае, у меня, первого ученого.  К  тому  же  моя  жена
совсем старая, она ни на что не годится.
   - А  вспомним  форму  письменных  знаков,  которые  издревле  содержали
изображение частей женского  тела.  В  одной  своей  работе  я  совершенно
неопровержимо доказал, что у ученого должно быть много жен...
   Далее пошли туманные и не совсем приличные доказательства, из  которых,
однако,  было  ясно,  для  чего  ученым  нужны  жены.  Маленький  Скорпион
по-прежнему молчал.
   - Может быть, вы устали, господин? Мы...
   - Дурман, дай им немного  листьев,  и  пусть  убираются!  -  проговорил
наконец Маленький Скорпион.
   - Благодарим вас, господин, извините! - зашумели ученые мужи.
   Потом они схватили дурманные листья, поклонились  Маленькому  Скорпиону
и, переругиваясь, выкатились за дверь. На смену им  тут  же  влетела  стая
молодых ученых. Они давно ждали за дверью и не входили только потому,  что
боялись  встретиться  со  своими  старшими  коллегами.  Когда  встречались
представители старых и новых  наук,  совершалось,  по  крайней  мере,  два
убийства.
   У молодых ученых вид был гораздо  лучше,  чем  у  старых:  не  грязные,
вполне упитанные и жизнерадостные. Прежде чем сесть, они поздоровались  не
только  с  Маленьким  Скорпионом  и  со  мной,  но  даже  с  девушкой.   Я
приободрился: видимо, у Кошачьего государства еще есть надежда.
   - Это те ребята, которые учились по нескольку лет  за  границей  и  все
постигли, - прошептал мне на ухо Маленький Скорпион.  Его  замечание  меня
несколько охладило, особенно  когда  гости  вцепились  в  предложенные  им
дурманные листья.
   Поев, молодые ученые начали разговаривать, но я ничего не  понял,  хотя
от Маленького Скорпиона уже знал немало новых слов. В ушах стояли какие-то
"варэ", "вский" [подражание японским и европейским  словам]  и  прочее.  Я
заволновался, потому что гости явно обращались ко  мне.  Наконец  до  меня
дошел смысл одного из вопросов:
   - Что это на вас надето, господин иностранец?
   - Штаны, - ответил я, чувствуя себя довольно неловко.
   - А зачем они?
   - О какой ученой степени они свидетельствуют?