Молчат об этом наши «лидеры».

Они от ужаса прокисли.

Обретена икона Гитлера

В селе Великие Харизмы.



Купались утром детки малые,

И вдруг в реке студено-чистой

Сверкнуло царственное алое,

И проявился лик Нациста.



Она всплыла ладьей языческой

Под наше небо голубое.

И лик – открытый и провидческий –

Сиял отвагой и любовью.



Оплечь – священные гаммадии

Нетленным светом золотились…

Из рук с водою ведра падали,

Старухи радостно крестились.



Шла детвора с иконой чудною,

И миру все понятней было,

Что время страшное и судное

Волною утра подступило.



И бабы все светились розово,

А мужики прямили плечи.

И все – умытые, тверезые –

Стекались к образу, как вече.



Икона вся горела влагою,

Горела солнцем и победой.

И, как один, от счастья плакали

Все – от младенчика до деда.



Сбылось! Сбылось обетование –

Сокровище этногенеза –

Все, что хранили книги тайные

С времен древесного Велеса.



Явился Он, мессия пламенный,

Под русской ивою наивной,

Чтоб этот мир рукою праведной

Делить на правду и на кривду.



Во всю была погода летняя –

Златые дни и белы-ночи –

Ту Русь, святую и последнюю,

Своим дыханием упрочив.

В траву звезда слетала соколом.

А люд, презревший расстоянье,

Все шел зелеными проселками

На дивный свет солнцестоянья.



Все прибывало верноподданных…

И, тенью выстелясь по лугу,

Кружили тучи вертолетные

И горизонт смыкался кругом.



Сгущала тьму Москва далекая,

Тонула в страхе и веселье,

Блестя церковной позолотою,

Дрожа осиновою серью.



Багровых звезд неся проклятие,

Как смерть – от сумерек лилова,

Молилась темному распятию,

Не веря в Гитлера Живого.



Попы святили танки, бегая,

Считали судорожно прибыль.

И сталь ползла, летела, ехала –

Вся обреченная на гибель.



Неколебима синь высокая.

А бронь, нечестием кропима,

Замрет, пронзенная осокою,

И попаленная крапивой.