Который день — и явно, и во сне —
Меня томит нежданная забота:
Я поняла, что появилось что—то
Неизлечимо заячье во мне.

Среди нетонко чувствующих масс
Меня одну гневила и бесила
И гнусная безнравственность бензина,
И пошлая разнузданность пластмасс.

Комфорт, что прежде мной был так ценим,
Мне опостылел, ибо я открыла:
Неискренность мочалки, подлость мыла
И унитаза явственный цинизм.

Поскольку зов природы мне не чужд,
И я питаю ненависть к эрзацам —
Меня влечет — подобно вольным зайцам —
Направить бег колен в лесную глушь.

Какой восторг, — попав в дремучий лес,
Свободный от бетона и дюраля, —
Вершить — при виде волка — удиранья
Пленительный и горестный процесс!..

Бежать, и быть все время впереди,
И размышлять над суетной судьбою,
И временами слышать за собою:
Ну, — о, наивность просьбы! — погоди!

Возможно ль? — удивится кое—кто.
Ах, полно! усмехнусь я на расспросы.
Ужели же глаза мои раскосы
Без всяческого повода на то?

О, эта блажь меня не в первый раз
Тревожит, и, не знай своей беды я,
Я до сих пор винила бы Батыя
За дерзкую раскосость этих глаз!..

От автора: — Какая чепуха, увы и ах! —
Зевнет Читатель, в корень не вникая.
— Да, чепуха, читатель. Но какая
Премилая! И главное, в стихах.