|
|
Пишет Misha Verbitsky (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} tiphareth) |
http://idelsong.livejournal.com/198
Слушатели в романе считают, что "Светлую личность" написал Лебядкин. Cам Петр Верховенский утверждает, что Герцен написал ее в ему в альбом:
- А эта ваша подлая “Светлая личность”, которую я не хотел здесь печатать, напечатана?
– Напечатана.
– Гимназистов уверять, что вам сам Герцен в альбом написал?
– Сам Герцен...
Но Липутин выказывает сомнение:
- Я думаю тоже, что и стишонки: "Светлая личность" самые дряннейшие стишонки, какие только могут быть, и никогда не могли быть сочинены Герценом.
Липутинская фраза – сама по себе пародия на фразу адвоката Спасовича на нечаевском процессе при обсуждении стихотворения "Студент".:
Хотя Огарев не первостепенный поэт, но стихи эти до такой степени слабы и плохи, что трудно предполагать, чтобы даже и на старости лет они вышли из-под пера Огарева <...>, скорее суздальское изделие, отпечатанное подпольно ручным станком в Москве, С.-Петербурге или за границей, где, по словам Нечаева, готовились кой-какие оттиски.
Обсуждалось же стихотворение на процессе вот почему. Огарев написал его в 1868 году и посвятил своему недавно умершему другу Сергею Астракову. Посвятил - но это не значит, что стихотворение о нем. Астраков умер от чахотки в своей постели в Москве, в Сибири никогда не был. Н. Морозов поминает его в 1923 году:
О полетах к Луне и планетам Солнечной системы мечтали прекрасные русские люди - друг Герцена Сергей Иванович Астраков (с ним я встречался в Москве в 1866 году) и мой незабвенный друг Николай Кибальчич, бок о бок с которым я боролся с губившим Россию самодержавием. Проект аппарата Кибальчича был опубликован только в 1917 году или в 1918 году. Чертежи Астракова еще не обнародованы.
Бакунин похвалил стихи, но заметил, что было бы полезнее для дела «посвятить молодому другу Нечаеву».
Герцен увидел стихи уже с посвящением Нечаеву и оценил их, скажем так, уклончиво:
Письмо и стихи получил. Да что же ты Неч<аева> заживо хоронишь? Стихи, разумеется, благородны — но того звучного порыва — как бывали твои стихи, — саrо mio, нет.
Впрочем, это не помешало Нечаеву отпечатать стихи в качестве прокламации - потому они и обсуждались на нечаевском процессе.
Смешно, что, уже после выхода "Бесов", сама "Светлая личность" тоже появилась в виде прокламации. На запрос из 3-го отделения министр внутренних дел Тимашев отвечает:
На означенное стихотворение не было обращено цензурою особого внимания, потому что оно было напечатано в "Русском вестнике" не отдельно, - в каковом виде оно действительно не могло быть терпимо в русской печати, - а помещено в романе "Бесы" как документ, характеризующий образ мысли и приемы зловредных пропагандистов.
Слушатели в романе считают, что "Светлую личность" написал Лебядкин. Cам Петр Верховенский утверждает, что Герцен написал ее в ему в альбом:
- А эта ваша подлая “Светлая личность”, которую я не хотел здесь печатать, напечатана?
– Напечатана.
– Гимназистов уверять, что вам сам Герцен в альбом написал?
– Сам Герцен...
Но Липутин выказывает сомнение:
- Я думаю тоже, что и стишонки: "Светлая личность" самые дряннейшие стишонки, какие только могут быть, и никогда не могли быть сочинены Герценом.
Липутинская фраза – сама по себе пародия на фразу адвоката Спасовича на нечаевском процессе при обсуждении стихотворения "Студент".:
Хотя Огарев не первостепенный поэт, но стихи эти до такой степени слабы и плохи, что трудно предполагать, чтобы даже и на старости лет они вышли из-под пера Огарева <...>, скорее суздальское изделие, отпечатанное подпольно ручным станком в Москве, С.-Петербурге или за границей, где, по словам Нечаева, готовились кой-какие оттиски.
Обсуждалось же стихотворение на процессе вот почему. Огарев написал его в 1868 году и посвятил своему недавно умершему другу Сергею Астракову. Посвятил - но это не значит, что стихотворение о нем. Астраков умер от чахотки в своей постели в Москве, в Сибири никогда не был. Н. Морозов поминает его в 1923 году:
О полетах к Луне и планетам Солнечной системы мечтали прекрасные русские люди - друг Герцена Сергей Иванович Астраков (с ним я встречался в Москве в 1866 году) и мой незабвенный друг Николай Кибальчич, бок о бок с которым я боролся с губившим Россию самодержавием. Проект аппарата Кибальчича был опубликован только в 1917 году или в 1918 году. Чертежи Астракова еще не обнародованы.
Бакунин похвалил стихи, но заметил, что было бы полезнее для дела «посвятить молодому другу Нечаеву».
Герцен увидел стихи уже с посвящением Нечаеву и оценил их, скажем так, уклончиво:
Письмо и стихи получил. Да что же ты Неч<аева> заживо хоронишь? Стихи, разумеется, благородны — но того звучного порыва — как бывали твои стихи, — саrо mio, нет.
Впрочем, это не помешало Нечаеву отпечатать стихи в качестве прокламации - потому они и обсуждались на нечаевском процессе.
Смешно, что, уже после выхода "Бесов", сама "Светлая личность" тоже появилась в виде прокламации. На запрос из 3-го отделения министр внутренних дел Тимашев отвечает:
На означенное стихотворение не было обращено цензурою особого внимания, потому что оно было напечатано в "Русском вестнике" не отдельно, - в каковом виде оно действительно не могло быть терпимо в русской печати, - а помещено в романе "Бесы" как документ, характеризующий образ мысли и приемы зловредных пропагандистов.
Добавить комментарий:
