результат - федералы не участвуют в продвижении
identitarian agenda с 2016-го года, сравнительно с
колоссальными сдвигами в сторону победы всей
этой хуйни при Обаме (иски против IT из-за недостаточной
diversity, dear colleague letter, title IX и прочее)

>ноль движения

это как раз то, что нужно от презика

-- Я не либерал и либералом никогда не бывал-с. Действую всегда прямо и потому даже от законов держусь в отдалении. В затруднительных случаях приказываю поискать, но требую одного: чтоб закон был старый. Новых законов не люблю-с. Многое в них пропускается, а о прочем и совсем не упоминается. Так я всегда говорил, так отозвался и теперь, когда отправлялся сюда. От новых, говорю, законов увольте, прочее же надеюсь исполнить в точности!

Наконец, четвертым он изображал себя в следующих красках:

-- Про себя могу сказать одно: в сражениях не бывал-с, но в парадах закален даже сверх пропорции. Новых идей не понимаю. Не понимаю даже того, зачем их следует понимать-с.

Этого мало: в первый же праздничный день он собрал генеральную сходку глуповцев и перед нею формальным образом подтвердил свои взгляды на администрацию.

-- Ну, старички, -- сказал он обывателям, -- давайте жить мирно. Не трогайте вы меня, а я вас не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы -- что же-с! все это вам же на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте -- я и в этом препятствовать не стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут не долго и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите -- что хорошего!

Как ни избалованы были глуповцы двумя последними градоначальниками, но либерализм столь беспредельный заставил их призадуматься: нет ли тут подвоха? Поэтому некоторое время они осматривались, разузнавали, говорили шепотом и вообще "опасно ходили". Казалось несколько странным, что градоначальник не только отказывается от вмешательства в обывательские дела, но даже утверждает, что в этом-то невмешательстве и заключается вся сущность администрации.

-- И законов издавать не будешь? -- спрашивали они его с недоверчивостью.

-- И законов не буду издавать -- живите с богом!

-- То-то! уж ты сделай милость, не издавай! Смотри, как за это прохвосту-то (так называли они Беневоленского) досталось! Стало быть, коли опять за то же примешься, как бы и тебе и нам в ответ не попасть!

Но Прыщ был совершенно искренен в своих заявлениях и твердо решился следовать по избранному пути. Прекратив все дела, он ходил по гостям, принимал обеды и балы и даже завел стаю борзых и гончих собак, с которыми травил на городском выгоне зайцев, лисиц, а однажды заполевал очень хорошенькую мещаночку. Не без иронии отзывался он о своем предместнике, томившемся в то время в заточении.

-- Филат Иринархович, -- говорил, -- больше на бумаге сулил, что обыватели при нем якобы благополучно в домах своих почивать будут, а я на практике это самое предоставлю... да-с!

И точно: несмотря на то что первые шаги Прыща были
встречены глуповцами с недоверием, они не успели и
оглянуться, как всего у них очутилось против
прежнего вдвое и втрое. Пчела роилась
необыкновенно, так что меду и воску было отправлено
в Византию почти столько же, сколько при великом
князе Олеге. Хотя скотских падежей не было, но кож
оказалось множество, и так как глуповцам за всем
тем ловчее было щеголять в лаптях, нежели в
сапогах, то и кожи спровадили в Византию полностию,
и за все получили чистыми ассигнациями. А поелику
навоз производить стало всякому вольно, то и хлеба
уродилось столько, что, кроме продажи, осталось
даже на собственное употребление. "Не то что в
других городах, -- с горечью говорит летописец, --
где железные дороги {О железных дорогах тогда и
помину не было*, но это один из тех безвредных
анахронизмов, каких очень много встречается в
"Летописи". -- Изд.} не успевают перевозить дары
земные, на продажу назначенные, жители же от
бескормицы в отощание приходят. В Глупове, в сию
счастливую годину, не токмо хозяин, но и всякий
наймит ел хлеб настоящий, а не в редкость бывали и
шти с приварком".