Великий немецкий солдат и писатель Эрнст Юнгер так прокомментировал перспективу войны с Россией: «Когда Шпенглер предостерег от любого вторжения в Россию по соображениям пространства, он, как мы впоследствии убедились, был прав. Еще более сомнительным становится каждое из этих вторжений по метафизическим причинам, поскольку приближаешься к одному из великих страдальцев, титану, гению страдающей силы. В его ауре, в его сфере влияния человек познакомится с болью так, как это далеко превосходит любое воображение».

​Многое пишется о склонности России к «страданиям», интерпретация которых варьируется от романтического русско-патриотического представления о жертве ради Родины до антироссийской критики российской терпимости к жертвам. Возможно, это означает и то, и другое: отдельный российский солдат с большей готовностью сидит в ледяном окопе и обменивается снарядами, чем его противник, а российское государство и народ в совокупности способны потерять больше и продержаться дольше.

Я, однако, скорее думаю, что метафизический «титан страдания» Юнгера вовсе не является таким уж метафизическим. Скорее, это относится к мирской силе российского государства, а именно к его готовности на протяжении веков мобилизовать огромное количество людей и материалов для войны в ущерб другим социальным целям. Война с Россией – это отстой. Это означает массовые жертвы, холодные окопы, исцарапанную землю и долгие ночи обстрелов. Украинцы с этим справились не хуже всех (ибо они сами квазироссияне, как бы они это ни отрицали), но годами обмениваться снарядами ужасно. Русская сила страдания заключается в том, чтобы вести войны, которые перерастают в противостояние, зная, что у них бита побольше.

Окно стратегических возможностей закрылось для Украины и теперь широко открывается для России. Земля широко открыта для мертвых.