1. Утверждение, что Россия сегодня не является Русским государством, основано на том, что значительную, если не большую часть материальных и информационных ресурсов современной России контролируют как отдельные лица нерусских национальностей, так и целые их сообщества.

В этой связи можно задаться правомерным вопросом: а где в таком случае господа этнонационалисты найдут в современном мире «национальное государство», в котором все без исключения ресурсы и все жизненное пространство контролировала бы титульная этнонация? Являются ли таковыми, скажем, любимые ими прибалтийские государства, значительная, если не большая часть капиталов в которых сосредоточена в руках русских диаспор? Или, может быть, ими являются центральные и восточноевропейские «национальные государства», экономика которых скупается американцами и немцами, и в СМИ которых достаточно сильно еврейское присутствие? Или, может быть, таковым является идеологически ультранационалистическая Турция, значительная часть экономики которой, опят же, на корню скупается сегодня иностранцами?

 2. Если исходить из того, что Россия не является Русским государством из-за указанного выше критерия, то надо признать и то, что Россия практически никогда не была таковым. Так как, трудно найти в ее истории такой период, когда как власть, так и материальные ресурсы находились бы целиком в руках коренных русских. Разве что, пожалуй, это короткий период от завершения Смуты и до восшествия на престол Петра. В остальном же, если брать и предреволюционные десятилетия (включая и годы правления националиста Александра III), и XIX век, и, тем более, век XVIII, и даже время становления централизованного государства при Иване IV, присутствие «инородцев» в русской власти или экономике всегда было достаточно серьезным.

В принципе, последовательные «этнонационалисты» вроде Широпаева именно это и утверждают, заявляя, что единственным Русским этногосударством была лишь Новгородская республика – локальное образование, а не имперская Россия.

Однако, опять же, зададимся в этом случае вопросом – является ли Россия в этом смысле исключением, допустим, на общем фоне европейских стран, и является ли правилом такая государственность европейских народов, при которой обеспечивалась принадлежность и власти, и экономики сугубо коренному этносу? Ответ совершенно очевиден – нет. Уже не говоря о том, что формирование государств по национально-территориальному принципу запускается в Европе лишь после разгрома Филиппом Красивым имперского Ордена Тамплиеров, и до наступления Нового времени, и во время него сплошь и рядом мы встречаем ситуации, при которых государство-нациями даже правят иностранные диаспоры.

Была ли Россия русским государством? С позиций этнократов-максималистов, нет. А с позиций «угнетенных народов», рассуждающих о «великорусском шовинизме»? Точно также, турецкие этнонационалисты скажут, что Османский халифат не был турецким, но что скажут об этом славяне, греки, армяне и даже арабы? Не считали немецким государством Австрийскую Империю и немецкие этнонационалисты, но что об этом скажут чехи, венгры или итальянцы? Кто прав и на чьей стороне истина в этом вопросе?

 3. Сторонники «чистого национализма» будут правы, утверждая, что львиную долю старых европейских государств нельзя было назвать «национальными государствами». Однако это не отменяет факта, что Австрийская империя была исторически немецким государством, Османский халифат – турецким, а Россия, конечно же, русским.

Что мы вкладываем в это понятие?

Непреложную истину, что как исторически сформировавшееся государство оно было создано благодаря мобилизации основного народа (в случае России - русского) под флагом борьбы за его страну и национальные ценности. Это также означает, что несмотря ни на что, становление данной нации и ее национальной территории произошло на базе данного государства.

Да, есть вопрос, кто наполнял властные коридоры и контролировал ресурсы в Российской или Османской империи. Но нет практически никакого вопроса в том, что под эгидой этой Империи русское племя размножилось в многомиллионный, многочисленный народ, заселивший огромные пространства, завоеванные этой Империей, и превративший их тем самым в свою национальную территорию. И кто бы ни наводнял палаты в Топкапи или держал экономику в Стамбуле и Солонниках, турецкое племя, бывшее опорой Османского Девлета, закрепилось в Анатолии и обжило ее как свою национальную отчизну.

 4. Победи в XV веке модель Новгородской республики, и русские сегодня, на радость «этнонационалистам», могли быть иметь «национальное государство» в Центральной Европе с моноэтническим населением численностью в пару десятков миллионов человек и идеологией демократического национализма. Актуален, однако, вопрос – избавила бы его эта «моноэтничность» от контроля его экономики немецким и американским капиталом, от цыганских группировок, вполне себя вольготно чувствующих в пресловутых националистических странах, наконец, от «особого» положения еврейской диаспоры, считаться с которой приходиться всем либеральным националистам? Сложно сказать. В любом случае, история сложилась по-другому, и русские сегодня являются основной нацией численностью в сто двадцать миллионов, населяющей просторы от Дальнего Востока до Калининграда, живущей в государстве Россия, сложившемся исторически как Русское.

Нет, эта страна никогда не была «национальным государством», и прав Мамардашвили, сказавший о нем, что оно существовало «не для русских, а посредством русских». Но, существуя посредством русских, оно открывало для них пространства, в которые русские приходили не специально – как нация – но следом за страной, у которой не было другой, более надежной опоры, чем они. За счет этого, к XIX веку имперская Россия, как само собой – мимоходом – решила задачу контроля над геополитической нишей, могущей стать жизненным пространством ее служивого, русского народа.

Вот тут бы, в идеале ему и стать «национальным государством», капитализировавшим приобретения в «национальный интерес» русского народа. Тут бы, закрепиться на своих рубежах, мягко отпустить кристаллизировавшиеся Польшу и Финляндию, но обжить и колонизировать исторически бесформенные просторы от Малороссии и до Аляски с упором на русский «Дикий Запад» - Зауралье, включая Америку.

Но Империю уже не остановить… Она идет в Кавказ, Закавказье, Среднюю Азию и рвется дальше – на Балканы, к Босфору, Дарданеллам, к Индийскому океану, пытаясь собрать плотные пространства, круша на своем пути сопротивление сложившихся национальных сил или покупая их лояльность, нещадно борясь с конкурентами, стремящимися к тому же. И все это силами русского народа, ценой его интересов – «не для русских, а посредством русских».

А значит, скажем, что не национальная Новгородская республика, а опиравшаяся на русский народ Империя вплоть до XIX века соответствовала исторической логике становления его как нации, а стало быть, была хоть не национальным, но Русским государством. Но после Русское государство, так и не ставшее национальным, износит служивый народ, стирает его силы, лишая себя главной опоры и ставя под вопрос свое бытие.

 5. Крах государства «Третьего Рима» и «Третьего Интернационала» поставил служивых русских на тот край бездны, перед лицом которой для нации обнажилась истина, что не может быть больше «посредством», не уравновешенного при этом и «для». Нет, кроме недоростков, которых надо учить жизнью или сечь розгами, в здоровой основе народного ядра русские не хотят быть, «как Эстония», не грезят обменять самую большую страну, на кучу маленьких «новгородских республик». Нет, это нация, сформированная не Новгородом, но Москвой.

Однако она достаточно умна, чтобы понимать, что ее бросили почти все, кто мог бросить, осталось же лишь то, что должно было остаться, являясь Россией либо русской, либо тесно с ней связанной. И это довод для тех, кто говорит, что Россия – многонациональная и не может быть русским государством, шантажируя русских расколом, отделением, крушением общей страны.

Русские не хотят крушения общей страны и поэтому не делают, «как в Эстонии». Неужто только потому, что ими «правит нерусь», не делают? Нет – «нерусь» в России не правит, а шакальничает. В России бироны, троцкие и бурбулисы приносятся как пена исторических лихолетий, но с отливом и восстановлением национальных объемов приходит русификация власти и ее носителей. К концу, да уже и к середине 90-х годов ХХ века политический класс в России в массе своей восстановил генезис, производный от Русского государства. Русского, пока не национального.

 6.    Существует ли противоядие от окончательного исчезновение русских в небытие в стране, являющей собой материк, открытый со всех сторон разнообразным вливаниям и веяниям с Востока, Юга и Запада? Да – только национальное государство. Может ли страна, создавшаяся как Империя, на преодолении чисто национального принципа, страна с миллионными массивами разных народов, вкрапленных тут и там в ее пространство, сохраниться, стань она чистым национальным государством? Нет, не может.

В стране с двадцатью пятью миллионами нерусского населения история не сформировала достаточных исторических предпосылок для превращения ее в этнократическое государство, где титульный этнос исключает из своего суверенитета такое меньшинство. Тем более, в России с ее отсутствием традиций этнократии как таковой.

Что до полного размежевания с этническими разводами и чистками – мечтать о нем способны только душегубы, не знающие реалий своей страны, не понимающие горьких плодов, которые пожмут в итоге все без исключения жертвы такой кровавой авантюры.

Выход возможен на основе конвенционализма – сохранение империи с фиксацией национального ядра или создание национального государства, но с чертами гибкой империи.

Россия – Русское государство, и, не приняв этого, не сохранится ни оно, ни русская нация. Но перед лицом 20%, представляющих собой миллионы, 80%, являющихся его русским ядром, смогут обрести «национальное государство» лишь в одном случае – включения в свою «нацию» тех из 20%, кто этого пожелает, с оставлением в покое тех, кто предпочтет сохранить дистанцию.

Вместе с первыми, все, кто живут в России – русские, среди которых одни носят это имя как родовое существительное, другие же используют его прилагательное. В этом смысле татарин, калмык, бурят, чуваш, немец, да кто угодно вообще, оставаясь самим собой, сохраняя верность родовым корням, может быть русским как относящимся к Русскому государству. Пусть будет такой конвенционализм, но при этом будем помнить в основе еще одну истину.

В годину страшной войны бились плечом к плечу друг с другом сыновья сотен национальностей, носивших одну форму и сражавшихся за общую родину. Но не забудем – маршал Баграмов (армянин Баграмян) расформировывал всякую дивизию, где численность русских солдат и офицеров падала меньше 70%. Это должно быть для нас уроком – будем одной нацией, плечом к плечу русский татарин с русским даргинцем, а русский мордвин с русским карелом. Но сохраним при этом ядро этой русскости – самих великороссов, народ, дающий свое имя всей нации и стране.

Что же касается тех, кто не хочет быть русскими, но просто членами тех или иных народов страны, не надо трогать и их. В последнем должна сохраниться имперская суть государства, сохраняющего в себе национальные автономии и заповедники. Посягать на них опасно и ненужно, а сохранить их куда проще в прозрачной структуре национального государства, признающего национальные автономии. Живешь в своей республике, прикован к ней, скажем, будешь черкес без всяких вопросов. Но поднимаешься вверх, идешь в Россию, теперь, значит, «русский черкес».

 7.  Является ли Россия сегодня Русским государством? Не мешает ли ей им быть отсутствие в Конституции, да и других законах самого имени русского, затертого «многонациональным народом России»?

Мешает, если руководствоваться Конституцией и писанным правом. И это плохо.

А хорошо то, что Россия вопреки трехвековой попытке привить ее к системе писанного права, является страной, живущей по праву обычному, зафиксированному не в тексте, но в практике.

Будем руководствоваться этой Конституцией – жди либо погибели государства, либо новой революции, которая ее похоронит и примет новую – «национального государства». Хорошего не жди и в этом случае, ибо такая конституция «национального государства», принятая таким путем на бумаге, грозит похоронить ростки этого государства в реальности.

Нет уж, не будем начинать с мертворожденных бумажек. Русское имя и русская идентичность должны вернуться в политический язык, в обиход, в повседневную лексику, СМИ, наконец. Отрадно, что это уже происходит. Важно, чтобы вокруг этого был найден консенсус «политического класса» страны, конвенционально, осознающего себя «национальным».

 8. Конвенциональность этого постимперского национального государства должна заключаться еще и в том, что оно не будет «национальным государством» Нового времени. Никаких демократических глупостей. И никаких иллюзий, что «оранжевый национализм» будет более русским, чем «кремлевский». «Единая Россия» - это исторический продукт бесструктурного интернационального развития русской нации, без изменения кода которого «Великая» или «Другая» Россия прорыва русским не принесет. Этнизация русского ядра может быть следствием не смены политической надстройки, но вызревания новой парадигмы национального базиса, нуждающейся в годах и поколениях заживления ран, селекции и отбора…

 9. Национальное государство не будет панацеей. Мы миновали время, когда можно было выжать максимум выгоды из этого института и находимся на пороге того, когда оно безвозвратно уходит в историю. Тем не менее, не будем, как всегда спешить – дадим расстаться с ним первыми тем, кто первыми и встал на путь его созидания. Однозначно, когда-то это произойдет – логика глобализации такова, что рушится сам базис этой политической надстройки. Но как реакция на первый вал этого процесса пошел и откат в виде стремления народов сохранить национальные государства. Не будем заблуждаться – это номинальный и обреченный национализм. Но для нас это последняя историческая возможность зафиксировать хотя бы конвенциональное национальное государство. В великих исторических трансформациях будущего легче будет выжить народу, преодолевающему национальное государство, нежели лишенному его вовсе.

 10. «Еврейский вопрос» не является препятствием для существования «национального государства», по крайней мере, почти повсеместно на Западе. Но точно также он и близко не будет решен с его созданием. Современные реалии таковы, что любые политические националисты, не желающие сорваться в пропасть межэтнической бойни и дезинтеграции, будут вынуждены искать легитимизации «национального государства», в том числе, у собственного и международного еврейства. Чтобы убедиться в этом нет смысла разрушать ростки того, что хотя бы уже есть. История учит нас тому, что логика русского реванша – это не революция под любыми знаменами, инициативу в которой повсеместно перехватывает «нерусь», но эволюционное выдавливание конкурента и восстановление позиций. Конвенционализм советского имперского государства сдерживал развязку, задавая рамки для этой внутренней конкуренции. Но ограниченное национальное государство в эпоху глобализации выступит ширмой для закулисной борьбы, ставкой в которой будет больше, чем будущее одной нации…