И совершенно понятно, что ему там отвечают. (Хорошая роль тетки, которая в суде «на ответах» стоит, на собачьей должности.)

Здесь нужен поход с реальной бумагой в реальный районный суд. Все делается под запись. Потом детальная расшифровка текста. Все документально.

Посылают Героя, короче. С хохотом посылают.

Ожидающие в очереди объясняют, что министр Иванов ни в чем не виноват, а виновато какое-то зауральское военное училище. Да и то не само училище, а младший сержант (хер-знает-его-фамилию).

Герой наивный, логичный. Он считает, что младшим сержантом (хер-знает-его-фамилию) командует начальник училища, а этим лысым и трусливым начальником командует, в свою очередь, другой робкий начальник зауральской армии, тем – министерство обороны, а уж министерство-то обороны, - знамо дело – кем управляется. Все очень логично.

И дальше спектакль перестает «двигаться» людьми, это всего-навсего путешествие бумаги.

На каждую бумагу Героя есть отказ; на каждый отказ есть новая бумага.

Герой – просто дятел этого дела…

(Тут богатые традиции, и Сухово-Кобылин сгодится с его «Делом», и Брехт…)

Пропускаем несколько сюжетных звеньев.

Герой в районной поликлинике. Он пытается зафиксировать получение моральной и психической травмы. Начальные документы уже есть – жена дала свидетельские показанная, что он кричал во сне. Соседка подтвердила, что просил у нее таблетки от давления.

Хорошая роль врача. Возможно, он все понимает. Сам бы этого Иванова утопил в луже, но – дать такую справку?.. На основании чего?

(Скрытая запись на микрофон. Расшифровка.)

Медицинская карточка Героя тоже обрастает бумажками. Рентгеновские снимки, кардиограмма.

Сцена с психиатром. Анализ: произошел кошмар в масштабе страны; всем по барабану, а этого (сегодняшнего пациента) – заело. То есть, ужас и отчаянье одних погасилось безразличием других. Плюс на минус, получаем – ноль.

Я не знаю, чем закончится этот спектакль. Для документального театра это обычный путь, - главное начать. В конце, конечно, появится и министр обороны Иванов.

ЗАМЕЧАНИЯ ДЛЯ КАСТИНГА.

ГЕРОЙ – никакой, человек из толпы.

АКТЕР НА РОЛЬ МИНИСТРА ИВАНОВА. Очень сложная роль. Здесь главное – пустой глаз. Вообще, пустота внутри важна. А это очень трудно сыграть, почти невозможно. Как ни притворяйся безразличным, а все равно какой-то процесс будет отпечатываться на твоем лице. А в роли министра Иванова этого не нужно. Может, какие-то медитативные техники существуют?

Главное – правильно построить его внутреннюю жизнь. Ведь она же у него есть? Ведь мы же реалисты?

Было бы большой ошибкой сделать такую сцену (хотя и заманчиво), когда министр Иванов Сергей встает ночью с постели, стоит босиком на холодном полу, смотрит в окно и представляет себе:

- солдата Сычева с отрезанными ногами (и яйцами тоже)

- солдата Романа Рудакова с вырезанным тонким кишечником

- застрелившегося солдата Малахова в городе Асбесте

- повешенного на дереве Раиля Бикмухаметова в Южно-Сахалинске

- или повесившегося Ивана Касева в Вологодской военной части

- или – как они любят вешаться! - сержанта Рафика Хабирова (Тоцкий полигон)

- или солдата Барышкина, избитого ефрейтором Копытовым в части в Реутове, из-за чего последний лишился селезенки

- или военную часть в центре Петербурга, где солдат заставляют заниматься мужской проституцией в саду возле Екатерины Второй

- или солдата, открывшего стрельбу по своим сослуживцам (двое убиты, один ранен) в Астраханской области (Северокавказский военный округ)

- проданного в рабство командиром части ефрейтора Андрея Руденко (под Читой), избитого рабовладельцем, лишившегося ноги и одного глаза

- или 54-х солдат, бежавших из 20-й мотострелковой дивизии под Волгоградом потому что их избивали офицеры

Представляет себе это Сергей Иванов, а потом достает из письменного стола пистолет, и…

Это неправильный путь для актера, мы же реалисты!

Второй неправильный путь, от которого я хотел бы предостеречь актера - представлять, что:

- солдат Сычев сам отрезал себе ноги

- что солдат Рудакова сам бил себя в живот, почему и вырезали ему тонкий кишечник

- что все застрелившиеся, повесившиеся и повешенные на дереве солдаты сделали это из-за неверности некоей девушки

- что солдаты из Петербурга просто очень любят мужской петтинг, и вообще гулять возле памятника Екатерины Второй

- что 54 солдата из Волгоградской области пошли по грибы и заблудились

А вот правильный путь. Вот как правильно построить внутреннюю психическую жизнь министра Иванова. Вот, как говорили адепты школы Станиславского, его «кинолента внутренних вúдений»:

Нужно увидеть кабинет, где сидит, допустим, Анатолий Петрович.

Он звонит, допустим, Ивану Захаровичу и говорит:

- Давайте-ка мы с вами, Иван Захарович, дискредитируем армию! Так сказать, насрем за пазуху!

- Давайте! – радостно потирает руки Иван Захарович.

И звонит Солдатским матерям.

А у тех от говна столы ломятся. Всегда, суки, готовы.

Вот что нужно представлять.

Вот где тайна пустого глаза.

И внутренняя пустота отсюда берется.

Надо понять, что никаких реальных солдат Сычевых, Рудаковых, Малаховых, никакого Раиля Бикмухаметова, Ивана Касева, сержанта Рафика Хабирова, Барышкина, ефрейторов Копытова и Руденко – не существует.

А также не существует - города Асбест, Вологодской военной части, Тоцкого полигона, военной части в Реутове, Читы, 20-ой мотострелковой дивизии под Волгоградом, Южно-Сахалинска. А также нет в природе никакого Катькиного садика в СПб.

Есть кабинет. Есть телефон. Звонки. Есть попытка дискредитировать.

И есть пустой глаз…

На улице подошел солдат, попросил сигарету.

Я дал.

А за это спросил его: «Как ты относишься к министру обороны Иванову?»

Он был изумлен.

Наверное, если бы я предложил ему мужской секс, то он изумился бы меньше.

А когда он очнулся от изумления, то ответил:

- Фиолетово! Ему абсолютно фиолетово до нас, и нам тоже.