Катя
Не отдам тебя никому

Катя очень волнуется, забывает слова и нервно чешет локти. Катя маленькая, рыжая, лисичка. Только не хитрая, а домашняя. Складываю ей кораблик из обрывка клетчатой бумаги и незаметно подсовываю. Катя в ответ берет мой блокнот и пишет старательным детским почерком:

Не отдам тебя никому. Мама Кати кивает и смахивает слезы. Катя начала писать стихи только после операции по удалению опухоли. Стихи для любимой мамочки. А теперь Кате нужна еще одна операция, завершающая сложный курс лечения. Маленькой Кате нужен гамма-нож, это страшное название высокотехнологичной операции по удалению опухоли небольших размеров. Точечное облучение. В России проводится только в институте Бурденко. Вот Катя и приехала в Бурденко лечить свой метастаз над бровью. У Кати анапластическая эпендимома. Она, маленькая, уже прошла через химии, облучение, операцию. Лысела и снова отращивала волосы. Все было. Осталось совсем чуть-чуть потерпеть. Катя готова. Но не готова мама. Гамма-нож стоит 200 тысяч рублей. Зарплата у Катиной мамы (профессия у нее непростая – контролировать исправность техники на заводе) – 5 тысяч рублей. Дорога от их дома до Москвы обошлась в 4 тыс.р. на двоих. Осталась тысяча. А надо 200. Чем раньше, тем лучше.
Кате нужно помочь хотя бы для того, чтобы не остановился круговорот добрых дел. Катя ведь его сама начала. В соседней с ней палате лежит ребенок трех лет. Ребенок ничей, общий, наш, из детдома. Ребенка положили одного. Катя с ним сидит целыми днями, ухаживает, занимается, учит буквам и рисовать. «А больше некому», - говорит, - «он никому ведь не нужен». Катя хотела быть врачом. После первой операции – ветеринаром. Но теперь – ни за что, если только воспитателем. Воспитателем ничейных детей.
Кате 13 лет, она учится в 6 «Б» классе в одном провинциальном городе. Любит стихи Ахматовой и Цветаевой, а еще бусинки. Бисер тоже, но бусинки больше – из них быстрее можно сделать фенечку. А еще Катя хорошо рисует. Когда сделали первую операцию, нарисовала доктора. Доктор летел с распятыми руками. Как у Шагала.
Спрашиваю – Катя, вы с мамой вдвоем живете? Нет, говорит, втроем, еще Майка. Катя говорит и пишет в блокноте:

Катя завела для кошки Маечки сундук с одеждой. Ботиночки, кружевные панталоны, костюмы разных цветов. Кошка и Катя дружат. Ходят вместе гулять. «Маечка боится на улице, может от испуга описаться, я купила ей детские подгузники и одеваю на прогулки», - говорит Катя. Дома Катя набирает в ванну теплую воду, немного, чтобы Маечке было по колено. Ставит кошку в воду и аккуратно моет детским мылом. Потом заворачивает в большое махровое полотенце и тащит к себе на кровать, укладывает под одеяло, а сама идет на кухню греть молочко. Кошка вылезает из-под одеяла и ищет Катю – заглядывает в комнаты и вопросительно мяукает.
Но такая теплая и близкая дружба у Кати только с мамой и Маечкой. Была еще лучшая подруга, Катя ей очень доверяла. Только она куда-то пропала после Катиной болезни. Гулять как раньше они уже не могли, подруга сначала навещала, а потом пропала. Маленькая, глупая, да, только Катя теперь больше никого к себе близко не подпускает. Опасности везде. Выходишь на улицу, а там мальчишки пристают – чего такая лысая, хахаха. Приходится постоянно что-то придумывать, вымучивать в ответ. Не говорить же им, смеющимся, про химию, про болезнь. Как-то зимой Катя каталась с ледяной горки. Подбежали мальчишки и сорвали с головы шапку. Под шапкой была лысая после облучения макушка. Катя плакала горько-горько.
Как же хочется Катю, добрую, домашнюю, совсем беззащитную, спрятать от унижений и боли. Катя верит врачам в московской больнице. Дома не дает ничего с собой делать, но тут вверяет свою судьбу в руки докторов. А сама баюкает детдомовского ребенка и чешет от стеснения руки. Катя очень хорошая. Ее так нужно уберечь. И так сложно. Как-то не было денег, совсем не было, мама от безвыходности пошла в городскую администрацию, сказала, что не может больше, что невозможно с нищенской зарплатой вытянуть тяжелобольного ребенка. В городской администрации горестно повздыхали и сказали, что все, что они могут сделать – развешать по всем местным магазинам Катину фотографию и мольбу мамы о помощи. Это значило бы убить Катю. Если не химией с облучением, то насмешками и позором.
Катину фамилию и название города, в котором живут ее жестокие одноклассники, я не называю специально. Потому что очень не хочется, чтобы она снова плакала. Сейчас Катя в Москве, лежит в отделении нейрохирургии НПЦ «Солнцево» и ждет гамма-нож за 200 тыс. р. в НИИ им.Бурденко. У мамы нет 200 тыс р, совсем нет. Все, что у нее есть - это Катя с диагнозом анапластическая эпендимома, которая улыбается и шепчет:

Лидия Мониава


...







Update:
14.04.07 - 100 тыс.р. для Кати передали Майя и Женя

мой номер - 8903 586 95 85, Лида

источник-moniava@lj

читать полный текст со всеми комментариями