"Я хочу видеть этого человека."
Кто-то научил мою сестру Зойку, как доставать билеты на Таганку. Надо было пойти в кассы театра прямо от новогоднего стола. Мы приехали в шесть утра и уже часа через три купили билеты на несколько спектаклей. До сих пор я помню чувство абсолютной эйфории после них. И помню Высоцкого, остальное забылось. "Гул затих. Я вышел на подмостки..." И занавес, пытающийся уловить бедного буйного сумасшедшего, который, однако, нормальней всех в королевстве.
"Десять дней". Высоцкий и Золотухин в тельняшках и с красными бантами отбирают у зрителей билеты и нанизывают их на винтовочные штыки. В тот день я в полном обалдении поняла, что Высоцкий вовсе не гигант, мне он доставал до подбородка...
Но в "Пугачеве" он непонятным образом снова стал огромным. "Сумасшедшая! Бешеная! Крррававая муть! Что ты? Смерть? Или исцеленье калекам? Прраведите! Пррраведите меня к нему!
Я ХОЧУ ВИДЕТЬ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА!

"С тех пор я знаю "Пугачева" наизусть.

Через несколько лет мы сидели с моим другом Сережей Быковым на красивом холме в городе Торжке и ели зубными щетками кильку в томате. Где-то играл транзистор. Там мы и услышали, что Высоцкий умер.

Когда мы вернулись в Москву, все уже было кончено, только из всех окон доносился хриплый голос, который мне дороже всех теноров и баритонов на свете.