Отрывки из летнего дневника.

Художник - Владимир Акишин. Ниже - отрывки из летнего дневника. Он сам собою начался - довольно неожиданно, и так же оборвался.

***
Самовар назывался «Желудь».
Отслужил, родимый. Пока стучала по «клаве», дед его сжег. Бедный дед!..
Спрашивает: «Может, можно отремонтировать?»
Бедный…

***

Смотрю на фотографии старого Киева, на Софию, Крещатик, Подол и Андреевский спуск и чувствую жгучее кровное родство – до мурашек. Оно из «Повести временных лет», из «Слова о полку Игореве», из дремучего языческого единства, которого не разорвать, если только со смертью.
Приезжали украинские родственники из города N, бывшего когда-то местечком. Не по нашей линии. Ярые националисты. Оранжевые – дальше некуда. Ненавидят Россию и Сталина. «Отчего же, - интересуюсь, - не Грузию?» Молчат.
Мне смешно: оба похожи на Ходорковского.
То есть совсем не хохлы.
Такие у нас националисты…
Что у нас, что на Украине.
Рвут по живому…
Когда поют «Зозуля кувала», я слышу: «Летят белы лебеди – плачет Ярославна».

***
Стучу в дневник по утрам, а по утрам всегда дождь. Сегодня был в веревку.
«С любимыми – не расставайтесь». Я и не расстаюсь. Только все – за себя, один Бог…
Один.
Петрушка не растет. Плохая на всхожесть.

***
Кругом футбол и дрозды.
К первому - потеряла интерес. Что мне Гекуба?
Вторым хочется дать…
Как к клубнике – так они слетаются и караулят.

***
Почему нет музея Сталина? На Ближней даче бы организовать. Показать, в чем ходил, из чего пил-ел, на чем спал, сколько имел денег в оффшорах? Сколько скопил? Все уши прожужжали, что коммунисты имели акции и прочую собственность заграницей.
На каких Канарах сталинские особняки?

***
Футбол определенно «расфутболился».
Все воодушевились. Вспоминают варягов, грозятся дать Хиддингу гражданство. Виртуальное счастье. Иллюзии. Новый год посреди лета.
Футбол, фестивали, фильмы, музычка – а земля в разоре, и шептуны на «Эхе» вбрасывают – точнее, «вживляют» - мысль о «раскручивающейся спирали инфляции». И молоко уже стоит незнамо, сколько, и не молоко оно вовсе, а разведенный порошок. Напиток. Переход к искусственной пище совершается на глазах.
Русскому мужику невыгодно работать. Созданы условия, при которых ему не разбогатеть – нельзя позволить разбогатеть работающему на земле. Это установка. А те, которые создают условия, называют его лодырем и пьяницей.

***
Гы. Ко мне «сватается» водитель шаланды Джабраил. Вах. Звонит три раза в день и говорит, что скучает. Только этого не хватало.
Пробую найти ему «невесту».
Все бабы – врассыпную. А контингент известный: которые уже «нажились». Одна кричит: «С ума сошла? Я прихожу с работы, в чем хочу, хожу, что хочу, делаю – а он будет тут мне… каналы переключать!» Вторая: «Нафиг нужен, носки за ним стирай…»
Дядька-то, кажется, неплохой, но врет, врет! Ему, бедняге, «перебиться» надо – «поджениться» на время. Не платить за квартиру, спать в чистой постели, вкусно обедать, ужинать. Плюс остальное. Лубофф.
Скоро скажу, сколько мне лет.

***
Нашли птенчиков. Маленькие, летать не умеют…

***
Стремительно упрощается жизнь. Натуральное, естественное заменяется суррогатом, подделкой, дешевкой: от продуктов питания до товаров вообще. Техника усложняется – и дешевеет. Все превращается в пластик. «Перекидывается» на человеческие отношения,
интеллектуальный товар – книги, фильмы, «продукты СМИ» - и оборачивается потехой или сухой конструкцией, а отношения между людьми сводится к «денежным».
Платишь – имеешь (с).

***
Помидоры – цветут.
И огурцов до жопы. Кому их есть? Но выращиваем. Пока выращиваем – живы.
Кстати, почему «свой» продукт так вкусен? Потому что проходишь с ним все этапы – от семян до плодов. И «производство» не дробится, не разбивается: один сеет, другой поливает, третий убирает, четвертый – лопает.
Наконец, солнце. Все равно утром холодно – коленки мерзнут.

***
Слушала «Ревизора». В первом акте хохотала, как старая лошадь. Как же современно!
Табаков в роли Хлестакова – слаб. Так и слышишь кота Матроскина. Ужимки эти «мультфильмовские» - фи.
«Но зачем же стулья ломать!..»

***
«Играла» деду песню «Раскинулось море». Там обращаются друг к другу: «товарищ». Песня дореволюционная, типа, народная. Были таки товарищи! Какое славное, артельное, круговое обращение.
А эти повылазили с «господами» и не знают, к какому месту их приспособить. Тьфу.

***
Бабы – дуры. Услышала по радио, что Голубкину бросил Фоменко. А ведь недели за две – не исключено, правда, что передача шла в записи – было с ней интервью: «Мы с мужем… мы с мужем». Прошлым летом не знаю, какая по счету, супруга Безрукова за день до своей отставки точно так же верещала: «Мы с Сережей… мы с Сережей»
Только «я», только «сама» - без всяких «с мужем» - «ужем».
У мужа три любовницы, полгорода об этом знает, все хохочут, шушукаются за глаза.
Муж променяет тебя на первую попавшуюся проститутку. Не глядя.
На две – еще лучше.
В этой связи вспомнилось. Семья знакомых. Жена лет семь, как умерла. Тяжело болела. Он тут же женился на женщине, и выяснилось, что был с ней в связи еще при жизни супруги. Об этом рассказал друг мужа – мой дядя, который давал влюбленным ключи от гаража. Оказывается, он приходил из гаража, сбрасывал эту несчастную жену с супружеского ложа на пол. Не нужна, мол, такая. Спрашивается: отчего она заболела-то?

***
Две темы: царская семья и Ходорковский. Третья сбоку: про императорский дом и какую-то реабилитацию. Как ведь повернулось: евреи активно свергали Романовых, теперь – «восстанавливают». Интересный народ. Теперь монархия их устраивает.

***
Опять прибегают белочки.

***
Всю жизнь «работаю» жилеткой. То одного утешаю, то другого: «Надо держаться». И нет никого, кто сказал бы «надо» - мне…
Ну, и ладно. Знать, такая судьбина.

***
Все время дождь, а в дождь я чувствую, как что-то обрушивается. Звенит внутри.
Прочла несколько книг. Воспоминания Шепилова, как мемуары динозавра. За ними такая правда, что выть хочется. Чистая, искренняя мечта о земном рае – и реальная попытка её воплощения. Две обалденные мысли Сталина: снижение цен, как инструмент давления на промышленность в целях увеличения объемов производства и повышения качества, и прекращение экстенсивного землепользования после 1952 года. Пустоголовый Хрущев похерил обе. Сколько вреда принес этот «разоблачитель» стране, еще надо разбираться. Оказывается, он не умел писать. На документах есть метки: «Азнакомицца».
Сталин вознес его и того же Шепилова.
Из двоих пробрался на самый верх тот, кто подлее.

***
Воспоминания Ю.Олеши превосходны. Какой язык! Как написано!..
Там столько всего…
«В Цыганочке с выходом» Света Борминская описала Татьяну Толстую! Здорово.

***
Опять дождь! Угробление моё. Все – плачет. Оказывается, осины шумят не так, как березы. Березы – шепчут, шелестят, осины – звенят. Похоже, на звук отдаленно хлопающих дверей.
Сосны – никак не шумят. Не царское это дело.

***
«Вам возвращая ваш портрэт, я о любви вас не молю!..»
Кадры, когда они идут к Дону, одни из самых сильных…
Темно – и только музыка.

***
Нашли два маленьких огурчика. Бабушка называет их «опупчиками».
Я-то чего радуюсь, мне все равно их нельзя…
Второй день думаю о Гоголе. Не знаю, толком, что стоит за его переходом в католичество, но кажется, что разочарование в России. Оно скользит уже в конце первого тома «Мертвых душ». Кстати, это разочарование в той или иной степени свойственно каждому русскому…
«Исчезни, Россия, исчезни!..»
Потому что русский человек никогда не был хозяином на своей земле. Не жил по своей воле. То есть, не развивался, не рос естественным образом, как запрограммировано. Его рядили то в один кафтан, то в другой. А он - дитя поля и леса. Пахарь. Земледелец. Охотник, рыбак. Артельщик, общинник. Дремучий, в общем, тип.
Эх, ему пожить бы в свою охотку!..
Неделю читала «Из рук в руки» - о продаже домов. Ручонки тряслись: кто-то продает дом на Чудском озере! И фотография есть. Какое счастье жить в деревянном доме на Чудском озере! С любимым типа человеком. Или с тем, кто тебя понимает – хотя бы так. Просто атас. До слез. И тупо работать на огороде…
Рыбачить, собирать грибы – ягоды…
Вечерами читать, писать, показывать пальцем на придурков в телевизоре, хохотать!..
Главное: забраться, чтоб тебя не достали.

***
Никто не пишет, не звонит.
Ну, и пусть, ну, и пусть. И я молчу.
У всех своя жизнь. С тараканами. Никто никому не нужен.
«Простим угрюмство. Разве это извечный движитель его? Он весь – дитя добра и света. Он весь – свободы торжество!»
Тихо пасмурный день. Серое небо. Мокрые крыши от ночного дождя. А огурцы – пошли! Встали на ножки – и тюк-тюк…

***
В деревне Лесколово – или поселке? – всегда был базар. Бабки, деды продавали, что хошь. Зеленюшку, кабачки, картошку. Первую морковку в пучках. Яблоки, творог и даже мед. Теперь там построили длинный, как кишка, магазин с полным набором городских продуктов. Преимущественно, импортных. Молоко в пакетах…
Пардон: молочный напиток.
Дюже добре.
На дачи уже который год не возят молоко с творогом – невыгодно.
Кто-то, помнится, разорялся, как пошло у нас сельское хозяйство…
Агитаторы, мать их.

***
О, «наши» на Йехе озаботились кадрами. Банк данных! Спрашивают, как комплектоваться? Да как у вас: сынами, дочками. Плюс по знакомству.
От выдачи Караджича плохо пахнет.

***
Снова дождь. Прямой. Сослепу смотришь, будто снег. Прошел – и посветлело.
Ничего не хочется писать.
Спать или умирать от тоски.

***
Читаю дневник А.В.Никитенко (цензора). Сколько ума и природного таланта к творческому труду. Созидатель. Поразило размышление о противостоянии с «немцами». Мы до сих пор действуем «воззваниями» и «возгласами», тогда как «немцы» сплоченностью и «мерами».
Никитенко не дали степени исключительно потому, что не «немец».
Всегда подозревала, что зажим «по национальному признаку» был с обратным знаком: в реальной жизни зажимали «никитенок», а не «гебхардов»...
А суждения о Шекспире!..
Давали «Ричарда», но петербургская публика осталась глуха. «Скажите им, что Шекспир – начальник отделения в департаменте полиции, и они одобрят пьесу аплодисментами…»

***
Книга о Распутине не пошла. Хочется читать о ясных людях. Простых. А этот – мутный, туманный. Блаженный. Все эти, якобы, «тонкие материи» - предсказания, видения – пахнут нездоровьем. Транс. А надо ли?

***
Есть солнце – живу.
Читаю старую иностранку. Какая добротная литература! Сэлинджер, Уотерхаус. Смеялись над «Охотой на Змеря» Кэрролла.

***
Второй день читаю лекции Махнача. Нравится. Но есть с чем поспорить даже малознающему, как я, человеку. Например, о роли цивилизации, которая «не разрушает» культуру. Японцев – не разрушила, саудовцев. Ну да.
Цивилизация стирает культуру…
От японцев остались только узкие глазки и сакура.
Пассаж о Ленине неубедителен.
Тонко идеологизированный дяденька. Собственно, даже «не тонко». Однако есть места просто замечательные.

***
Деду 80 лет. Весь день сдерживалась, чтоб не разрыдаться…
Ему звонили, поздравляли.
Но из друзей – остался один. Болен, и не смог приехать.

***
Еще про Махнача! Он напомнил фразу Гумилева, что на Куликово поле пришел всякий сброд, а ушли с него – русские. Ой, нет. Не чувствую, что так. Чувствую родство – с Киевской Русью, с древлянами – полянами, общинниками, а на Куликово поле ничто не отзывается.
Причем, совсем.
Тут одно из двух. Или Гумилев ошибается, и «русские» все же раньше образовались, или я больше славянка, чем русская «по Гумилеву»…
Кстати: по его теории цикличности этносов революция и советская власть были попыткою «создания» нового этноса на базе одряхлевшего…

***
На Эхе долбят про «извинения». Надо бы, надо бы. Извиниться перед потомками крепостных.
Опять же ясно, почему «муссируют». Закончится слезным «Простите, евреи!» Всех русских заставят падать ниц и извиняться. И платить, платить. Но как разоряются! Денежку почуяли…

***
Помер Максим – да и…
На Эхе плач по Солженицыну.
Удивилась, с какой серьезностью он относился к своему «творчеству» – собирал в архив каждую написанную им когда-то - чуть не в детские годы - бумажку. Море тщеславия.
Но ребята обалдели: сравнивают его с Толстым. Дьявольская наглость. Толстой-то больше – о душе.
Вообще человек, уверенный в том, что он гений и пророк – гений не вполне. А пророк совсем никакой.
Солженицын - весь претензия на что-то. Ему хотелось быть властителем дум.
«Как ИМ обустроить Россию»! Что вы мучаетесь? Скиньте заботу с плеч – отдайте владельцам 6 соток.
Приехал победителем поверженной страны…
А просьба похоронить себя в Донском монастыре рядом с Ключевским? О многом говорит.
На деле – особо отличившийся борец с системой и разрушитель страны. Усидчивый литератор. Верно ли, что Твардовский чуть ли не автор «Матрены» и тщательный редактор «Одного дня»? Если «Тихий Дон», ранние рассказы Шолохова, «Они сражались» и даже «Поднятая целина», написаны в одной стилистике, то «Матрена» Солженицына явно стоит особняком в сравнении с тем, что им написано позже.
Метился в коммунизм…
За что мутузят Ленина?
У того в мороз десятки тысяч стояло, а к этому в летнюю непогоду никто не пришел.
А народ всегда прав.

***
Продолжаю читать Махнача.
Я ошиблась: семнадцатый год был революцией «земледельцев» против «скотоводов» - ариев. А ведь точно!..
Каин на Авеля. Угнетенный на угнетателя – аристократа.

***
Все: ничего не пишу. Америки я не открою, а высасывать из пальца – не стоит.
Замыслов – море, но сил на их воплощение нет совсем. А главное – таланта.

***

Осетинскую войну ведут, ей-богу, «по договоренности». Всем выгодно: «нашим», вашим. Грузинцам, америкосам. Буржуазная антиинфляционная война. Ишь, доллар-то на другой день подскочил…
Какую же муть подняла со дна буржуазная демократия - кошмар…
Васька слушает… Цены прут, уровень жизни падает, прожиточный минимум скукоживается… Национальные прожекты в попе, ипотЭка – там же. Импорт растет.
Зато у народа много импортных мобильникофф.

***
Захапавшая природные ресурсы публика, хочет в международный клуб богатеев. Так надо что-то дать, а что - кроме СТРАНЫ? Так и будут «сливать её» по кусочку. «За папу», за маму» - подкармливать ненасытных.
Хорошо, если ошибусь.
Но так и вертится: не совместный ли это проект?