«О, хотя бы

еще

одно заседание

относительно искоренения всех заседаний!»

В СССР это была одна из дозволенных тем для сатиры на советскую власть. 90% тем для критики были закрыты наглухо, вот для сатиры на людей – пижоны, на власть – прозаседавшиеся бюрократы. Только ни в коем случае нельзя иронизировать над партийными заседаниями. А уж съезды, конференции и пленумы – полное табу!

Сегодня мне мучительно стало всё напоминать возврат в СССР. СССР 2.0 пока не построили, но всё плохое оттуда уже расцвело пышным цветом. Вместо одного комсомола – десятки движух для молодежи. И все движения вновь обязательно контролируются из центра. Кремль внезапно понял, что надо выращивать и управленческую элиту для хозяйствования в губерниях, но надо и выращивать зомбированных юношей и девушек. Которые дружно и хором…

Причём самостоятельные, созданные инициативой снизу,  молодёжные движухи уже стали запрещать на самом верху россиянии: «САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 9 октября. /ТАСС/. Депутаты петербургского парламента на заседании в среду поддержали в первом чтении проект поправок в городское законодательство, предусматривающий запрет на посещение квестов детям до 14 лет, передает корреспондент ТАСС».     Потом придумают запреты везде и для любого возраста… Все в комсомол!

Мы дружно вновь вступаем в большевистское время. Как сказал Маяковский -  Разрушили большевики меньшевистский уют… Так что попрощайтесь с уютом в своей семье, ваши дети и внуки будут опять уже не совсем ваши. Как это и было в советское время. Необольшевики разворачиваются во всю мощь.  Только споют ли вскормленные в кремлевских молодёжных центрах и школах:

Пьем за яростных, за непокорных,
За презревших грошевой уют,
Вьется по ветру веселый Роджер,
Люди Флинта песенку поют.

Там всюду преподаватели ВШЭ и прочих либерастных центров. Как и во всех гонках за лидерами, которые Кремль кучно стал создавать. Они этому не научат. Это им серпом по яйцам.

И ещё Маяковский сказал про чиновников всех рангов:

В день
заседаний на двадцать
надо поспеть нам.
Поневоле приходится раздвояться.
До пояса здесь,
а остальное
там. 

С волнением не уснешь.
Утро раннее.
Мечтой встречаю рассвет ранний:
"О, хотя бы
еще
одно заседание
относительно искоренения всех заседаний!"

Путин сам в день иногда на двух заседаниях успевает побыть. Многочисленные поездки и … опять заседания, совещания... И все чиновники берут с него пример — заседают. Только не всегда и правят своей губернией — некогда, ведь столь интенсивно может только Путин.  И опять половина выпуска новостей по ТВ – заседания. Куча чиновников и администраторов повторяют прописные истины на них — чиновничьи мантры. По тысячам поводов! Результат только почти во всём виден очень слабо… Всё глохнет внутри заседания.

Неужели вновь Революция (Перестройка 2.0) нас поджидает за углом? Ведь давненько не было. А народ дозревает... Так что лет пять спокойствия я ещё предсказываю, а потом вновь впереди развернутся пучины хаоса.

Классик сказал 100 лет назад:

"...Как они одинаковы, все эти революции!

Во время французской революции тоже сразу была создана целая бездна новых административных учреждений, хлынул целый потоп декретов, циркуляров, число комиссаров – непременно почему-то комиссаров – и вообще всяческих властей стало несметно, комитеты, союзы, партии росли, как грибы, и все «пожирали друг друга», образовался совсем новый, особый язык, «сплошь состоящий из высокопарнейших восклицаний вперемешку с самой площадной бранью по адресу «грязных остатков издыхающей тирании…»

Все это повторяется потому прежде всего, что одна из самых отличительных черт революций – бешеная жажда игры, лицедейства, позы, балагана.

В человеке просыпается обезьяна..."

Иван Бунин, «Окаянные дни». Одесса, 1919

И прав поэт Павел Коган:

 Я слушаю далекий грохот,
Подпочвенный, неясный гуд,
Так подымается эпоха,
И я патроны берегу.
Я крепко берегу их к бою...

Это про меня. Я тоже слушаю подпочвенный гуд. Жаль, что нас таких немного… пока.