Вчера видел дебильного мальчика в очках, лет 8, сидевшего на корточках перед стеклянным газетным киоском; на самой нижней полке киоска за стеклом были разложены гадкие плюшевые игрушки. Мальчик в руке у него был какой-то прутик сидел перед ними на корточках, размахивал прутиком, мычал что-то непонятное, разговаривал с игрушками за стеклом. Потом пришла его мать и они исчезли в темной щели между газетным киоском и киоском с мороженным.
...
Сегодня ночью было нелегко возвращаться в пустую [и холодную] квартиру, я даже [неожиданно] пустил [в первый раз, не помню за сколько месяцев] слезу на пустой и темной автобусной остановке. В автобусе подумал, что надо рассказать всем, что заплакал от метафизической тоски, хотя, я, конечно, когда меня спросят, вряд ли смогу объяснить, что это такое. Так приятно снова сидеть на кухне за круглым столом!
...
Надо бы написать еще о многом, но совершенно непонятно о чем. В четверг ходили с одним приятелем выбирали подарок для общего друга / В пятницу ходили [во второй раз] смотреть пьесу В. Новарина. Потом разговаривал с режиссером, у которого [наверное, от алкоголизма, театральные режиссеры наверняка все алкоголики] неприятный красный нос. И театральным критиком, который тоже все время смотрит эту пьесу. Пьеса очень смешная [критик так не считает], но 29 зрителей [из 35] сидели с угрюмыми лицами. / В субботу весь день пили красное вино. / В воскресенье гуляли в сыром рублевском лесу. Загадочное место. Видели девочек-близнецов с бледными лицами в косынках и их подозрительного отца.