Понедельник
Сегодня я 4 раза проходил по очень скользкому двору, где лед буграми; в первый раз я боялся поскользнуться и упасть, а когда я там проходил во второй раз я уже не боялся, а даже наоборот думал о том, что хорошо было бы поскользнуться и упасть и сломать себе руку или ногу, я-то сам уже сломан, а так бы меня наконец кто-нибудь, может, еще и пожалел бы, думал я, но потом я решил, что наверное все-таки никто не пожалеет, мы же живем в мире, где, наверное, жалеть уже разучились, и поэтому, наоборот, все наверняка будут смеяться или даже злорадоствовать, что я сломал себе ногу, и я передумал подскальзываться, падать и ломать ногу.

Вчера убирал квартиру, разбирал шкафы, обнаружил у себя столько хорошей обуви,что даже сам удивился: непонятно, зачем покупал, если все, что я ношу это пара сникерсов и замшевые ботинки (которым уже 5 лет).

Видел как таджикские (или откуда они?) дворники в новогодний вечер фотографировались на фоне помоек.

Я испек по швейцарскому рецепту и подарил Д(2) морковных кексов, я ведь бедный, больше подарить ему было нечего.

Еще, когда я шел домой, вдруг, наверное, метрах в пяти от меня стала взрываться коробка с феерверками, у меня заложило уши и еще я думал, что ослепну, кроме того, мне казалось, что лопаются мои внутренние органы. Феерверки, петарды – прекрасный символ времени, когда ничего нет, что еще остается? – только любоваться искрами, исчезающими с адским грохотом во мраке.

Когда стоял на остановке, ко мне подошла пьяная женщина с совершенно разбитым лицом, опухшим, с запекшейся кровью, и кровоподтеками, я подумал, что она где-нибудь, упала и стала поздравлять меня с новым годом, мне было неприятно смотреть на нее, а она стала мне говорить: вам неприятно на меня смотреть? вам стыдно, да? мне тоже стыдно. Ну поругалась с мужем, он меня побил чуть-чуть и ушел, а я не могу же дома в новый год сидеть одна, с новым годом, кстати, стыдно на меня смотреть, да? ну ведь ничего, да?
Я боялся, что она пойдет переходить улицу и попадет под машину.