Егор Холмогоров написал мне в ЖЖ. Здесь я ему отвечаю.

Похоже, что основная причина наших конфликтов заключается в очень разных способах понимания поступков других людей. Вышесказанную фразу следует понимать буквально. Пример такого разного понимания я уже привел в своей переписке с Борисом. Я имею в виду различие моей и твоей интерпретации моего отношения к тебе до нашего конфликта. Там где ты видел (и я не сомневаюсь в твоей искренности) "лесть" с моей стороны, я видел товарищеское отношение к тебе.

То же самое касается и моих жалоб тебе на Голованова. Я искренне жаловался тебе как своему товарищу, совершенно не ожидая той твоей реакции, которая выявилась постфактум. Причина неприязни ко мне Голованова мне до сих пор не понятна. Но. Он действительно объявил мне иррациональную войну практически с момента создания ИНС. Каким-то странным для меня образом он назначил меня своим соперником, и начал эту идею-фикс воплощать в жизнь. Впрочем, не могу ему отказать в смелости и откровенности. Свою странную идею о том, что команду АПН набрал не я, а он, а я просто примазываюсь, он высказывал не только за глаза, но и мне в лицо.

Чем была вызвана эта агрессия, я не понимаю по сей день. Некоторое время назад я попытался выяснить этот вопрос у Ремизова, но ответа так и не получил. Миша подтвердил мне мою версию о том, что Голованов был настроен ко мне исключительно враждебно с первого знакомства, но причины этого назвать затруднился. Главное, что я вынес из этого разговора с Ремизовым - это опровержение моей версии о том, что Голованов особенно сильно возненавидел меня после своего увольнения из АПН, ошибочно считая меня инициатором этого увольнения. Ремизов авторитетно подтвердил, что дело вовсе не в увольнении, что Голованову хорошо известно, что решение о его увольнении было коллективным и обоснованным, и далее сформулировал указанный выше тезис о том, что Голованов чрезвычайно сильно невзлюбил меня с самого начала.

Напомню также, что на презентации Контрреформации я пытался предложить Голованову помириться, на что получил отказ в достаточно твердой форме, сопровожденный словами о том, что "ты меня уволил, нанес тем самым тяжкое оскорбление, я человек злопамятный, и твердо обещаю делать тебе неприятности как можно дольше".

Далее. Большая часть участников КС объяснила мне, что Голованов говорил с каждым из них, и настоятельно требовал моего отсутствия на КС, сопровождая это разнообразными нелестными высказываниями в мой адрес в достаточно жестком тоне.

Насчет "ста раз" ничего не знаю. По моей памяти, у меня был с тобой только один разговор на эту тему на Предтеченских чтениях, где ты с большой неохотой сказал мне, что не хотел бы моего присутствия на КС в связи с тем, что этого присутствия не желает Голованов. После чего разговор был быстро свернут по твоей инициативе. И это было первое объяснение, которое я смог от тебя получить в течение почти полугода.

Как все вышесказанное о событиях января-августа 2005 года может быть связано с тем, что я действительно жаловался тебе на Голованова в течение 2004 года, я искренне не понимаю.

Шутку про сто баксов я позволил себе употребить месяцев этак черезх 4-5 после начала нашей ссоры. Смысл ее совершенно понятен. Моя ирония в твой адрес вызывала с твоей стороны обвинение меня в "падении ниже возможных пределов человеческой низости". В ответ я позволил себе полушутя поинтересоваться, "если Егор считает меня таким законченным подонком, то почему же он не швырнет мне в морду эти жалкие сто баксов, если бы я был на его месте?". Моя точка зрения по этому вопросу является абсолютно искренней.

Сверх того, я считал и считаю, что моя ирония в тввой адрес, которую я себе неоднократно позволял, являлась именно иронией, а не "смертельными оскорблениями" и "запредельными низостями". Чем моя ирония была вызвана, мне кажется, я уже отчасти объяснил, но, при необходимости, могу объяснить и более подробно.

Как ты, я надеюсь, заметил, я ни разу не позволил себе в твой адрес действительно грязных шуток. Считая, что ты, может быть, и не совсем удачно выразился на прошлом Русском Марше по поводу Божьей Матери, я ни разу не позволил себе участвовать в грязных и кощунственных шуточках на этот счет. Это связано не только с благоговением перед Пресвятой Богородицей и отвращением от кощунств, но и с элементарным уважением к тебе. Точно также я ни разу не позволил себе вмешательства в твою личную жизнь, комментируя твой развод с Верой, несмотря на то, что Верина версия вашего развода мне хорошо известна, и она во многом не совпадает с твоей. Так что, в этом смысле, мой пересказ Вериной шуточки, которую ты цитировал мне, "запредельным" вовсе не представляется.

Точно также я считал и считаю клевету Галковского в твой адрес действительно запредельной гнусностью. И мое желание при встрече заехать Димону-говнописцу по мордасам объясняется возмущением его клеветой и оскорблениями не только в мой или Костин адрес, но и в твой.

Пока на этом остановлюсь. Мне было важно, что ты высказал интерес к моим мнениям о нашей ссоре. Если у тебя будут вопросы - всегда готов ответить.