|
|
Пишет Виктор Милитарев (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} v_militarev)@ 2009-01-04 17:20:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Замечательная статья иеромонаха Никона (Белавенца)
Однако по-настоящему знаковой стала наша встреча весной 1993 года, когда митрополит Кирилл пригласил меня на беседу в Отдел внешних церковных сношений. Вначале мы говорили о «Московском церковном вестнике», переживавшем не самые легкие времена. Затем речь пошла об общественных проблемах. Я твердо заявил, что являюсь убежденным монархистом. Владыка сказал, что уважает мои взгляды, сам им симпатизирует, но для того, чтобы монархическая идея стала востребованной надо много и упорно работать. Не могли мы не коснуться и приближавшегося тогда 75-летия мученической кончины Царской Семьи. Помню, что митрополит особо подчеркивал важность законодательного осуждения цареубийства. Не случайно, что эта мысль была затем включена в известное Обращение Священного Синода, которое готовили сотрудники ОВЦС.
Обстановка в стране становилась все тревожнее и тревожнее. Вечером 21 сентября во время всенощного бдения под праздник преподобного Иосифа Волоцкого я узнал, что Б.Н.Ельцин подписал указ о роспуске Верховного Совета РФ и Съезда Народных Депутатов. По целому ряду причин 23 сентября я отправился в Белый Дом. Там я встретил множество своих друзей и знакомых по патриотическому движению и понял, что просто не смогу их покинуть. Однако мне не хотелось действовать самочинно, поэтому я решил запросить мнение Священноначалия. Святейший Патриарх и митрополит Кирилл находились в США, поэтому я позвонил священнику Всеволоду Чаплину и попросил его связаться с владыкой митрополитом, чтобы узнать, нет ли у него возражений против моего нахождения в здании Верховного Совета. Возражений не было, и я остался там до самого трагического утра 4 октября.
Десятичасовое ожидание смерти жутко измотало меня, все же когда альфовцы вывели меня на улицу, я решил ехать в ОВЦС, не будучи до конца уверенным, примут меня там или нет. И вот около шести вечера с мрачным видом я вошел в приемную Председателя ОВЦС. «Как о Вас доложить?» – спросила испуганная секретарша. «Иеромонах Никон из Белого Дома», – ответил я не очень дружелюбно. Через минуту дверь распахнулась, и я вошел в кабинет, где помимо митрополита Кирилла находился и митрополит Ювеналий. Я еще не успел открыть и рта, как владыка Кирилл заключил меня в свои объятия. «Как хорошо, что ты остался жив! Ты вел себя, как настоящий священник», – этих слов владыки я не забуду никогда. Благодаря им я не сломался и сумел остаться нормальным человеком.
Кстати, именно в Белом Доме в сентябре 1993го мы с отцом Никоном и познакомились. До сих пор помню, как мы тогда сидели в моем кабинете и часами разговаривали обо всем. Такое ощущение духовной близости бывает, наверное, только на войне. Вот с тех пор и дружим.
Однако по-настоящему знаковой стала наша встреча весной 1993 года, когда митрополит Кирилл пригласил меня на беседу в Отдел внешних церковных сношений. Вначале мы говорили о «Московском церковном вестнике», переживавшем не самые легкие времена. Затем речь пошла об общественных проблемах. Я твердо заявил, что являюсь убежденным монархистом. Владыка сказал, что уважает мои взгляды, сам им симпатизирует, но для того, чтобы монархическая идея стала востребованной надо много и упорно работать. Не могли мы не коснуться и приближавшегося тогда 75-летия мученической кончины Царской Семьи. Помню, что митрополит особо подчеркивал важность законодательного осуждения цареубийства. Не случайно, что эта мысль была затем включена в известное Обращение Священного Синода, которое готовили сотрудники ОВЦС.
Обстановка в стране становилась все тревожнее и тревожнее. Вечером 21 сентября во время всенощного бдения под праздник преподобного Иосифа Волоцкого я узнал, что Б.Н.Ельцин подписал указ о роспуске Верховного Совета РФ и Съезда Народных Депутатов. По целому ряду причин 23 сентября я отправился в Белый Дом. Там я встретил множество своих друзей и знакомых по патриотическому движению и понял, что просто не смогу их покинуть. Однако мне не хотелось действовать самочинно, поэтому я решил запросить мнение Священноначалия. Святейший Патриарх и митрополит Кирилл находились в США, поэтому я позвонил священнику Всеволоду Чаплину и попросил его связаться с владыкой митрополитом, чтобы узнать, нет ли у него возражений против моего нахождения в здании Верховного Совета. Возражений не было, и я остался там до самого трагического утра 4 октября.
Десятичасовое ожидание смерти жутко измотало меня, все же когда альфовцы вывели меня на улицу, я решил ехать в ОВЦС, не будучи до конца уверенным, примут меня там или нет. И вот около шести вечера с мрачным видом я вошел в приемную Председателя ОВЦС. «Как о Вас доложить?» – спросила испуганная секретарша. «Иеромонах Никон из Белого Дома», – ответил я не очень дружелюбно. Через минуту дверь распахнулась, и я вошел в кабинет, где помимо митрополита Кирилла находился и митрополит Ювеналий. Я еще не успел открыть и рта, как владыка Кирилл заключил меня в свои объятия. «Как хорошо, что ты остался жив! Ты вел себя, как настоящий священник», – этих слов владыки я не забуду никогда. Благодаря им я не сломался и сумел остаться нормальным человеком.
Кстати, именно в Белом Доме в сентябре 1993го мы с отцом Никоном и познакомились. До сих пор помню, как мы тогда сидели в моем кабинете и часами разговаривали обо всем. Такое ощущение духовной близости бывает, наверное, только на войне. Вот с тех пор и дружим.
