Предсоборное. Для вящей славы Божией?
За что я буду всегда благодарен о. Андрею Кураеву, так это за то, что он меня познакомил с отцом Ростиславом. Был, кажется, конец 1987 года, я учился на философском факультете МГУ, полгода назад узнал, что есть Бог (и долго не мог понять, почему принято говорить «верю», а не «знаю»), открыл сокровище Православия (понятно, что все это правильнее говорить в страдательном залоге). Как-то мои МГУ-шные друзья предложили мне познакомиться с тогда еще просто Андреем, который совсем недавно закончил отделение научного атеизма, а теперь уже заканчивал Семинарию. Поехали в Троице-Сергиеву Лавру, познакомились, пошли в студенческие кельи пообщаться. Не помню – в первый день знакомства или позже, но как-то Андрей решил нам, студентам философского, показать настоящего монаха. Нас принимал в этот раз в своей келье в студенческом общежитии в лаврской стене однокурсник Андрея о. Юстиниан (ныне епископ Тираспольский). Это, конечно, только называлось кельями, так как стенами здесь служили занавески, отгораживавшие крошечное пространство, на котором едва помещалась кровать и тумбочка. И вот в такую келью, где мы общались на разные высокие темы, Андрей привел о. Ростислава, еще одного своего однокурсника. Курс его был, конечно, выдающимся: в числе наших новых знакомых, однокурсников-приятелей Андрея, были о. Лонгин (ныне епископ Саратовский), о. Никандр (вскорости ставший епископом, но затем куда-то пропавший), Костя Гаврилкин – все они блистали для нас образованностью и интеллектом, мы наслаждались необыкновенным пиром общения с ними. А иеромонах Ростислав был совсем другим. Его-то как совсем уже диковинку для нашего времени и показал нам одним зимним вечером в лаврской стене Андрей.
Первой встречи было достаточно, чтобы он стал для меня духовником. С этого времени почти каждую субботу после университетских занятий я ехал в Лавру, шел в Успенский собор на бдение, – отец Ростислав там определил мне место за правым клиросом. В конце бдения он всегда забегал за мной – после службы у себя в Академии, – и быстро-быстро, так что я, хоть и длинноногий, еле успевал за ним, вел меня на семинарскую территорию, чтобы устроить на ночевку. Тогда еще с субботы на воскресенье весь народ ночевал на полу Успенского…
Одна из первых таких моих ночевок в Лавре была в инструменталке. Заведовать инструменталкой было послушанием отца Ростислава. Это была совсем маленькая комнатка, опять же в стене, но в самой нижней ее части. Забита она была инструментами, но посредине там смогло поместиться что-то вроде раскладушки, а рядом с ней стояла у стены сделанная в натуральную величину и наклеенная на дереве цветная фотография Рублевской иконы Святой Троицы. В малюсенькой комнате – огромная икона Троицы… О. Ростислав становился пред этой иконой, надевал епитрахиль и читал последование исповеди. Впервые в своей жизни я видел как молится монах. И впервые в жизни я видел как со словами молитвы у монаха начинают течь слезы…
После исповеди отец Ростислав доставал из кармана какие-то рыбные консервы, хлеб, что-то еще на ужин и оставлял меня одного, с горящей лампадкой у Троицы.
Прибегал утром, отпирал снаружи инструменталку – да, на ночь я был заперт, ведь все эти ночевки были «нелегальными» – и вел меня на Литургию в Академию. Наверное, он предпочитал вести меня в Покровский академический храм ради красоты архиерейской службы, которую совершал Владыка Ректор.
Вскоре мое послушание духовнику должно было пройти первое серьезное испытание. Кто-то подарил мне ксерокс Владимира Соловьева «Россия и Вселенская Церковь». Соловьев, конечно, меня 20-летнего покорил красотой и силой своей мысли. Конечно, наша бедная Русская Церковь отпала от Вселенской Римской и потому не было уже у нас ни Вселенских Соборов, ни вообще какого-нибудь развития к лучшему. Только под омофором Папы и властью русского Царя нас могло бы ждать что-то хорошее. Восторженно я поделился своим открытием с отцом Ростиславом. Он опустил голову и твердо сказал только одно слово: «Сжечь».
Время было еще советское, ксерокопия редкой книги была драгоценностью самой по себе, а для меня это было драгоценностью еще и духовно-философской. Но Бог мне дал в это время решимость быть «учеником старца». И на следующий день, как сейчас помню, на полянке под ДСВ, Домом студента на Вернадского, нашей общаги, я по одному листику сжигал толстую, столь полюбившуюся мне книгу. Даже подарить мне ее не разрешили! (курсив мой:) В.М.)
Как строг был отец Ростислав в духовных вещах, так снисходителен во многих остальных. Я тогда носил какие-то жуткие старые джинсы с совершенно неприличными заплатками на коленях и, простите, заднице. И в таком виде приезжал в Лавру! И ни разу мне отец Ростислав не сделал замечания. До сих пор это для меня непостижимо – как он смог это терпеть? Причем ведь все его знакомые видели, что я приезжаю к нему и что он отвечает за мое духовное воспитание. Но замечаний о заплатках, о хайре и нахайратнике он не делал.
Продолжение следует :)
http://symeon.livejournal.com/14966.html?nc=24
В общем, братья и сестры, настоятельно рекомендую всем ЖЖ отца Симеона. Зело душеполезно;)
Только зря он владыку Ростислава так подставил. Только только мы поверили, что в лице Томского архипастыря мы обрели, наконец, долгожданного архииерея с человеческим лицом, и на тебе! Я, конечно, понимаю, что отец Ростислав был в описываемое время двадцатипятилетним мальчишкой, но все же....
Вот кто, оказывается, был вдохновителем моих друзей-хоругвеносцев на сожжение книжек Соловьева. Ну тех самых, которые вам боты в ЖЖ рекламируют;))))
Так что я вынужден проявить последовательность. Раз уж я, несмотря на всю дружбу, категорически не приемлю сожжение книг, о чем неоднократно братчикам СПХ высказывал, то и здесь не могу не покритиковать юношеские грешки владыки Ростислава.
Так что, может и не стоит его, несмотря на все его достоинства, выдвигать на Поместном Соборе дополнительным кандидатом? Все равно же он, как человек смиренный от выдвижения откажется. Вопрос только, в чью пользу? ;))))

Apd. И вот под этим постом, можно сказать, посвященном Владимиру Соловьеву, тупой соловьевский бот пишет - Огорчило только, что мало пишете о Школе Каббалы известного телеведущего Владимира Соловьёва