Товарищ Сталин vs Дед Мороз
ПОЧТИ ЧТО СВЯТОЧНАЯ ИСТОРИЯ


Скоро будет Рождество —
Гадкий праздник буржуазный,
Связан испокон веков
С ним обычай безобразный:
В лес придет капиталист,
Косный, верный предрассудку,
Елку срубит топором,
Отпустивши злую шутку.

Борьба с эпическими персонажами – дело неблагодарное и, по большому счету, безнадежное. Два года назад мы рассказывали, как Иосиф Виссарионович со товарищи сражался с Вяйнямейненом, богатырем и вековечным прорицателем из финского поэтического эпоса «Калевала».
Война в ту эпоху велась широким фронтом. Да так, что под раздачу попал даже наш родной и классово близкий Дед Мороз.
Стоит вспомнить и эту историю, благо Новый год и Рождество не за горами. Есть в ней борьба стихий, хэппи-энд и даже мораль. Словом, все атрибуты святочного рассказа.

СМЕШЕНИЕ ДАТ И ИМЕН
В те времена укромные, теперь почти былинные, когда срока огромные брели в этапы длинные, едва ли не единственной зыбкой связью с прошлой жизнью оставалась рождественская или новогодняя ёлка.
«Из года в год, сколько помнили себя Турбины, лампадки зажигались у них двадцать четвертого декабря в сумерки, а вечером дробящимися, теплыми огнями зажигались в гостиной теплые еловые ветви. Но теперь коварная огнестрельная рана, хрипящий тиф всё сбили и спутали, ускорили жизнь и появление света лампадки» (М.Булгаков).

Всё путали не только раны и тиф, и начало этому было положено еще до большевиков. Во время Первой мировой войны рождественская елка была запрещена постановлением Святейшего синода, как «немецкая затея». Произошло это почти одновременно с коверканьем имени Санкт-Петербурга.

После Декрета Совнаркома от 26-го января 1918 г. русское Рождество сместилось с 25 декабря на 7 января, а Новый год — с 1 января на 14-е. Ломка жизненного уклада с привычными праздниками не прошла бесследно. Но, несмотря на весь житейский хаос и материальные бедствия, ёлку всё же старались устанавливать и относились к ней с ещё большей трепетностью. Корней Чуковский пишет в своих дневниках: «Третьего дня шёл я с Муркой (дочерью) к Коле — часов в 11 утра и был поражен: сколько ёлок! На каждом углу самых безлюдных улиц стоит воз, доверху набитый всевозможными ёлками, — и возле воза унылый мужик, безнадёжно взирающий на редких прохожих. Я разговорился с одним. Говорит: «Хоть бы на соль заработать, уж о керосине не мечтаем! Ни у кого ни гроша; масла не видали с того Рождества...». Единственная добывающая промышленность — ёлки. Засыпали ёлками весь Ленинград, сбили цену до 15 коп. И я заметил, что покупают ёлки главным образом маленькие, пролетарские — чтобы поставить на стол». «На Рождество она (дочка Мура) рано-рано оделась и побежала к елке. — Смотри, что мне принес Дед Мороз! — закричала она и полезла на животе под елку. (Елка стоит в углу — вся обсвечканная.) Под елкой оказались: автомобиль (грузовик), лошадка и дудука. Мура обалдела от волнения».

Оставлять народу такие уголки уюта было никак невозможно. Темные силы не дремали, и уже в 1922 г. из их ареопага была спущена директива о проведении «комсомольского рождества» или «комсвяток».
«Невиданное зрелище узрела богобоязненная московская обывательщина. По Петровке, Садовой и Тверской протянулся нескончаемый людской поток, а над ним колыхались тысячи флагов, картонных фигур, плакатов, гласивших: «Религия - опиум для народа», «Человек создал бога по образу своему».

Ряженые изображали раввинов, ксендзов, но больше всего, конечно, было «попов» с приделанными бородами и одетых в священнические облачения, конфискованные или попросту украденные из храмов. <...>
Перед церквами карнавал делал остановки и «служил молебны», распевая «Монахини святые, все жиром налитые» и «У попа была собака». «Комсомольский поп» зычно возглашал: «Радуйся, о Марксе, великий чудотворче». Богохульники, глумливо складывая руки и ругаясь, получали от него «благословение». На площади Александровского вокзала были сожжены фигуры «представителей небес».

Не надо нам раввинов, не надо попов.
Бей буржуазию, дави кулаков...

По большому счету, толку от этих гламурных кривляний было мало, кроме глухого раздражения в народе. Власти это быстро поняли. Праздник «комсомольского рождества» был раскритикован в прессе, и с 1925 г. «штурм небес» сменился длительной осадой. Началась плановая борьба с религией и православными праздниками, одной из целей которой была отмена Рождества и превращение его в обычный рабочий день.

Наконец, в 1929г. в ход пустили тяжелую артиллерию – «подвижную» рабочую неделю. Об этом сейчас мало кто помнит: трудящиеся должны были 5 дней работать, а на 6-й отдыхать. Это называлось «непрерывкой». Соответственно, воскресенье для христиан, суббота для иудеев, пятница для мусульман перестали быть неизменными праздниками верующих - выходным мог оказаться любой день недели.

ТОЛЬКО ТОТ, КТО ДРУГ ПОПОВ, ЕЛКУ ПРАЗДНОВАТЬ ГОТОВ
Паровой каток «непрерывки» похоронил не только Рождество, но и Новый год. На предприятиях, которые на нее перешли, 1 января 1930 г. было объявлено обычным рабочим днем. Характерно, что в газетах не было практически ни слова о праздновании Нового года.

Казалось бы, пора угомониться. Но после указаний тов. Сталина на XV съезде ВКП(б) на недопустимое ослабление антирелигиозной борьбы громы обрушились на тех, кто устраивал ёлку для детей. Некий тов. Инцертов тут же создает труд «Рождество на службе у эксплуататоров. Чему учит сказание о Рождестве», в коем указано, что «елка и Дед Мороз превратились в «религиозные пережитки» и в одну из форм «антинародной деятельности капиталистов». Весьма показателен фрагмент из другого его же опуса «ДУХОВНАЯ И ФИЗИЧЕСКАЯ СИВУХА. Откуда пошел пьяный праздник — Рождество» (рисунок справа).

Журнал «Огонек» апеллирует к Союзу безбожников: «Религиозные родители под видом «веселой ёлки» навязывают детям «боженьку» и другие небылицы вроде «рождественского деда». Большой вред приносит культ ёлки лесам. Давно уже следовало бы положить предел и мистическому вредному поклонению ёлке, и порче лесов. Мы надеемся, что агитация Союза безбожников окончательно сломит бессмысленный обычай. Вместо того, чтобы ставить ёлку на крест, поставим крест на ёлку!».


А Главный Безбожник и Председатель оного Союза тов. Ярославский настаивает на привлечении к борьбе с религией детей.
И, вот, уже из дошкольных учреждений отчитываются, что переходят к «воспитанию активных безбожников». В детские сады приходят пионеры и разъясняли малышам, что «рабочие, крестьяне и их дети не должны праздновать Рождество и устраивать елку. Коммунисты, комсомольцы, пионеры не празднуют буржуйских праздников». Малыши выходят на митинги против ёлки:

Митинг детей против ёлки, 1929 г.

Как всегда впереди паровоза бежали функционеры от искусства. Из коих первым был, разумеется, Демьян Бедный: Под «Рождество Христово» в обед Старорежимный елочный дед С длинной-предлинной такой бородой Вылитый сказочный «Дед-Мороз» С елкой под мышкой саночки вез, Санки с ребенком годочков пяти. Советского тут ничего не найти! Поэт-футурист Семен Кирсанов был еще откровеннее: Ёлки сухая розга Маячит в глазищи нам, По шапке Деда Мороза, Ангела - по зубам!

Вот еще несколько шедевров той поры






Эффект от всего этого внешне был достигнут. Лишь в немногих семьях теперь осмеливались ставить ёлку, занавешивая окна одеялами. Неся к себе запрещённое дерево, его распиливали на две-три части, которые прятали в мешок от комсомольских патрулей, а уже дома снова скрепляли вместе при помощи шины. Но и по домам ходили проверяющие, высматривая ёлки.

В городе трех революций указом Ленсовета за торговлю ёлками полагался крупный штраф или лишение свободы сроком 1 месяц.
Дед Мороз с 1929 г. куда-то исчез, и, казалось, сгинул навсегда в недрах Гулага.

РЕАБИЛИТАЦИЯ
Однако и светлые силы не бездействовали, проявив себя во всем блеске неотвратимости.
28 декабря 1935 г. в газете «Правда» появилась небольшая заметка, подписанная старым большевиком, кандидатом в члены политбюро ЦК ВКП(б) тов. Постышевым. Называлась она «Давайте организуем к новому году детям хорошую ёлку!», а в ней писалось, что «какие-то, не иначе как «левые», загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею. Следует этому неправильному осуждению ёлки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец».

И тут начались чудеса. Уже на следующий день появилось решение ЦК ВЛКСМ, предписывающее комсомольским организациям устраивать для детей новогодние елки. 31 декабря на прилавках появился «расширенный ассортимент ёлочных украшений». Кафе, рестораны и крупные заводские столовые готовились к организации ёлок в своих помещениях.
Так, в течение четырёх дней (включая день опубликования статьи Постышева) был возрождён обычай, который уничтожали более 10 лет.

Вместе с реабилитацией елки появился и Дед Мороз. Отмотав «шестерочку», он был полностью восстановлен в правах и стал обязательным персонажем советского новогоднего ритуала. Который соблюдался свято на всей территории Страны Советов. Правда, ёлка из рождественской превратилась в новогоднюю, и венчала её уже не Вифлеемская звезда, а красная пятиконечная. А на елочных шарах были помещены портреты Ленина, Сталина, Маркса и Энгельса.


1 января 1947 г. снова стало нерабочим днем, а ёлка в Доме союзов приобрела официальный статус «главная ёлка страны».

ЭПИЛОГ
Итак, добро победило зло. А как же дальше сложились судьбы героев этой истории?

Начать надо с Деда Мороза. Это наш, кровный российский персонаж, который обиды и зла не держит. Он быстро вошел в свои права, помимо общественных праздников освоил и домашние елки. А когда началась настоящая война, отправился на фронт. И враги, как было во все времена, узнали на своей шкуре его мощь и силу.


Он и сейчас с нами. Обзавелся резиденцией в вологодской глубинке – Великом Устюге, активно налаживает международные связи. В последнее время заметно постарел, стал говорить «вау», неоднократно был замечен в красном полушубке - мини.

Главный безбожник тов. Ярославский помер в 1943 г. Перед кончиной опубликовал статью «Почему верующие против Гитлера», что уж совсем не вяжется с его амплуа. Возглавляемый им Союз безбожников незаметно почил в бозе (извините за невольный каламбур).

Поэт Демьян Бедный скончался в 1945 г. , как говорят, от страха. «У него в президиумах было постоянное место, куда он и шел привычно. И вдруг в сорок пятом что-то изменилось. Только, было, направился поэт на свое обычное место во время очередного торжества, как Молотов, недобро сверкнув стеклышками пенсне, спросил его ледяным голосом: «Куда?!» Демьян долго пятился, как гейша. Потом доплелся до дома и умер».

Дальше будет грустно. Товарища Постышева, хоть он и был на стороне светлых сил, расстреляли в 1939г. Не помогло и включение в число его праведных дел возвращения ёлки советским детям.
Тов. Инцертов был расстрелян еще раньше, кажется, как агент иностранной разведки (то ли уругвайской, то ли сомалийской, точно не помню).

Каждый святочный рассказ должен иметь мораль. Наверное, для этой истории её сформулировал 1000 лет назад мудрый восточный человек Фирдоуси (935 – 1020). А звучит она так «Не усердствуй некстати».

Особенно в период обострения борьбы светлых и темных сил. Тем паче, исходивших от одного человека, которого не надо недооценивать, несмотря на его незаконченное семинарское образование. Он думает за нас.

Основные источники:
Душечкина Е.В., д.и.н. Русская ёлка: История, мифология, литература. - СПб., 2002.
Сайт История пропаганды