Кажется, Владимиру Пясту принадлежит мысль, что такой концентрации талантов на квадратный метр, как в "Собаке", не было не только в России, но вообще нигде. Вот еще стих Бориса Садовского:

Прекрасен поздний час в собачьем душном крове,
Когда весь в фонарях чертог сиять готов,
Когда пред зеркалом Кузмин подводит брови,
И семенит рысцой к буфету Тиняков.
Прекрасен песий кров, когда шагнуло за ночь,
Когда Ахматова богиней входит в зал,
Потемкин пьет коньяк и Александр Иваныч
О махайродусах Нагродской рассказал.
Но вот уж близок день, уж месяц бледноокий,
Как Конге, щурится под петушиный крик,
И шубы разроняв, склоняет Одинокий
Швейцару на плечо свой помертвелый лик.

Было, видно, что-то особое в Палладе, какую-то неповторимую ноту она вносила, что эти люди (боги!) или ею восхищались, или ее поносили.
А многоуважаемый Садальский, наверное, имел в подсознании более нам по времени близкую "свецкую львицу":)