«Едет, едет окаянный!» - кричал он во сне, кусая от ужаса свою рыжую бороду. Кричал так, что в его небольшой каморке прыгала от страха посуда и тоже вскрикивала, подражая хозяину. «Трамвай снится» - объясняли друг другу соседи, живущие за тощими стенами. «Батюшка, спи, его ещё не пустили!» - громко говорила отцу через всю комнату с печки Акулинушка, привыкшая к такому крику, и вожатый от этого просыпался, лавиной слетал с кровати, катился к окну, таращился туда, подозрительно осматривал небо: не накручено ли там проводов? Крестился с громким выдохом, и, наконец, нырял в синюю свою, с двумя рядами блестких пуговиц, форму, ловил ногами в прихожей сапоги, и вот уже бежал по двору, протягивая вперёд руки, чтобы поочередно целовать в морды Сивку и Бурку, отдыхавших от конки под каретным навесом и тоже уже привыкших к ночным этим лобызаниям. «Кормилицы! - в который раз восклицал вожатый, крепко схватив лошадь за уши и стараясь попаcть губами точно ей между ноздрей, чтоб уж наверняка: - Не пустили на нас ещё чёрта электрического!».
via falanster.su