Столетье, лучшее для историка

Интервью с Валентином Губаревым

     Картины писал в свободное время, хотя их и не принимали. Позволить себе сказать: «Плевать на все, искусство прежде всего», — я не мог. У меня же были маленькие дети. Иллюстрировал книги, работал в издательстве главным художником. По-настоящему понял, что мои картины могут быть источником дохода, когда французская галерея предложила контракт. Это было в 1998 году. Никто не диктует, что и как писать. Полная свобода. Оговаривается, сколько картин должен сделать и за какой срок. Стараюсь так распределять время, чтобы и для выставок работы подготовить. Хотелось бы сделать проект в Национальном художественном музее. Появилась условная тема «Вдали от больших дорог». Это будут зарисовки провинции: «вёска», туман, остановка автобуса, дяденька и тетенька с сумками…
     — И чем же французов зацепило ваше творчество?
     — Им интересна индивидуальность.
     — Но им ведь не понять, что если колготки на коленях в складки собираются, то это не каприз моды, а качество такое.
     — Одна француженка поинтересовалась, почему у героя моей картины из нагрудного кармана рубашки торчит расческа. А я так явственно помню, как мой папа достает ее, красиво приглаживает волосы, усы, потом обязательно дует на нее и возвращает в карман.
     — Видимо, французы носят расчески в других карманах.
     — И коньяк или водку до обеда или за обедом они пить не станут. Я уже перестал удивляться тому, что любой заводик или ТЭЦ на моих картинах ассоциируются у них с Чернобылем. Не знаю почему. Но один случай — вне конкуренции. Есть у меня работа «Победители последнего урожая». Мне она кажется очень эротичной: три женщины едут на телеге, сидя на гигантской морковке, обхватив ее бедрами. Подходит ко мне француз и шепотом спрашивает: «Я правильно понял смысл картины? Это в иносказательной манере показан парад на Красной площади?» Разве можно покушаться на такую фантазию? И я ответил: «Ну, в чем-то вы правы…»

Полный текст. Несколько картин - здесь.