Одним из малоисследованных «белых пятен» истории Великой Отечественной войны в отечественной историографии по сей день остается идеологический аспект нацистской «войны на Востоке». Прежде всего –  столь важное для нацистов ее «расовое» содержание.

С одной стороны, еще в 60-е гг. вышел ряд научных публикаций документов о преступлениях нацистов на оккупированных территориях и в концлагерях, где содержались советские граждане (военнопленные и угнанные в Германию рабочие). Огромное число фактов содержалось и в последующих, в том числе уже вышедших в 2000-е гг. публикациях. Но все они касались сугубо практической стороны вопроса, прежде всего  — деятельности частей СС (айнзацкоманды, карательные батальоны, охрана концлагерей), и очень редко и кратко затрагивались вопросы о идеологическом обосновании и предпосылках этих чудовищных злодеяний,  при этом допускались ошибки в атрибуции и датировке цитат и т. п.[1]. В определенной степени, «копание» в этой теме просто не поощрялось.

В итоге, тема идеологического обоснования нацистской антиславянской политики и ее фактического подтверждения по сути осталась нераскрыта. Западные публикации, чьи переводы начали выходить у нас в 90-е (в основном это работы двух видных историков из ФРГ – Рейнгарда Рюрупа и Вольфрама Ветте) дали по этой теме новый фактический материал[2]. Но его целостного обобщения и раскрытия нацистской расовой концепции в отношении славян (кроме подбора отдельных высказываний, и расхожих, восходящих еще к XIX в. стереотипов мышления о «русских азиатских ордах») в них также нет.

Этот существовавший «пробел» в освещении проблемы уже в 90-е оказался заполнен, но с совершенно противоположной стороны. Один за другим зазвучали голоса говорившие, что на самом деле, Гитлер всего лишь «стремился освободить Русь от диктатуры большевиков».  До массового сознания эти мнения доносили праворадикальные музыкальные группы, исполнявшие песни о том,  как «славяне тоже сражались в отрядах СС за чистоту арийской крови», что немцы считали русских своими «белыми братьями», а все опровергающее это – «выдумка коммунистов».

Как выяснилось, о Навальном слышали 15 процентов жителей Москвы и 9 процентов интернет-пользователей. При этом среди тех, кто знает о блогере, публикуемым на сайте "РосПил" сообщениям о масштабных хищениях государственных средств склонны доверять 68 процентов. Не доверяют этим разоблачениям 23 процента респондентов.

Среди москвичей доля тех, кто доверяет публикуемой на "РосПиле" информации, выше - 88 процентов. Высока эта доля и среди обеспеченных россиян (79 процентов), людей в возрасте до 24 лет (76 процентов). Менее склонны верить этим разоблачениям малообеспеченные россияне (58 процентов), люди со средним образованием (53 процента), а также жители малых городов (47 процентов).

На вопрос, готовы ли вы проголосовать за Навального на выборах президента России, пять процентов тех, кто слышал о блогере, ответили "определенно да" и 28 процентов "возможно да". Не склонны голосовать за Навального, если бы он выставил свою кандидатуру, 56 процентов (источник).

А такое бурление говён  и кукареканье вокруг этого, известного разве что Госдепу, типа, будто срёт золотыми лепёшками!

На скамье подсудимых - Иван Демьянюк, которому уже 91 год. Суд приговорил его к пяти годам лишения свободы за пособничество нацистам (см. "По местам "подвигов" украинских "травников". По версии обвинения, Демьянюк был надзирателем концлагеря Собибор. Его подозревали в причастности к убийствам 28 тысяч заключенных. Подсудимый своей вины не признал и отказался выступить с последним словом.

Неизменная кепка, теплая куртка и абсолютное молчание. Иван Демьянюк всячески хотел отсрочить этот день. Даже объявлял голодовку. Единственное, что он произнес за все полтора года судебных слушаний: что же вы от меня хотите, я же не Гитлер.

Главная улика обвинения - нацистское служебное удостоверение, в котором написано: надзиратель Иван Демьянюк направлен в лагерь смерти Собибор. Здесь его фотография и подпись.

Что сразу бросается в глаза, так это огромное количество очень мелких точек. Это следы взятия проб чернил для анализа. Удостоверение специалисты разных стран исследовали больше 30 лет. Особенно тщательной проверке подверглась подпись начальника лагеря, в котором проходил обучение Демьянюк, гауптштурмфюрера СС Карла Штрайбеля. Адвокат Демьянюка до сих пор утверждает: улика несостоятельна.

"Один британский эксперт убедительно доказал, что это удостоверение - подделка, сделанная в КГБ. Другие говорят, подделано не все удостоверение, а лишь подпись Демьянюка", - говорит адвокат Ивана Демьянюка Ульрих Буш.

Впрочем, недавняя экспертиза, еще раз подтвердила: документ подлинный. Иван Демьянюк, по данным следствия, причастен к убийству в нацистских концлагерях 27900 человек.

"Какие непосредственно преступления лично совершал Иван Демьянюк, мы не знаем. Обвинений по конкретным убийствам ему не предъявлено. Но он был частью той машины смерти", - говорит адвокат дополнительных обвинителей Штефан Шенеманн.

23 года назад Демьянюка уже судили в Израиле. Его считали охранником из лагеря Треблинка, прозванным за жестокость Иваном Грозным.

Приговорили к повешенью. 5 лет он провел в ожидании казни. А затем оказалось, что так называемый Иван Грозный - совсем другой человек.

То, что Демьянюк действительно служил в лагере смерти, подтвердилось. Но обвинение по закону менять было нельзя. Пособника нацистов пришлось отпустить, что не помешало другим странам собирать доказательства. Когда их оказалось достаточно, Германия потребовала экстрадировать Демьянюка из США. Процедура затягивалась из-за якобы критического состояния обвиняемого.

Все это оказалось уловкой. Удалось заснять, как лежачий больной Демьянюк сам идет за продуктами.

Сейчас обвиняемому 91 год. На судебных заседаниях все полтора года, что идет процесс, он присутствует полулежа на инвалидном кресле-каталке. Всячески показывая: разбирательство вызывает у него невероятные мучения.

Прокуратура настаивает: здоровье тут не причем. Срока давности по таким преступлениям не существует. Тем более, что охранниками в лагерях смерти становились лишь добровольцы.

Великая Война сделала великую и ужасную вещь – она превратила высокую шекспировскую трагедию в рутину. В быт. В обыденность. Эпос стал осязаем. Роланд перестал быть эксклюзивным рыцарем, имеющим привилегированное право пасть за честь и Родину. Потому, что в двадцатом веке, стране под названием СССР появились тысячи Роландов. Это они писали на стенах Брестской Крепости «Умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина!».

Инфляции подверглась слава Одиссея и Пенелопы потому, что сотни тысяч Одиссеев начали путь домой в 1945-м и сотни тысяч Пенелоп дождались. Не предали. Не изменили. Не забыли.

И Орфеи с гармошками и гитарами на танках и грузовиках врывались в локальные царства смерти – концлагеря, чтобы либо навсегда вырвать своих Эвридик из лап Смерти, либо спасти чужих, а своих оплакать, так как может оплакать только герой – боем, огнем, возмездием.

Все герои древности: и 300 спартанцев, и ахейцы, и троянцы, и титаны, и Кухулин, и Геракл, и Ахилл.. Все они в те времена познали, что им есть не только ровня, но люди более смелые, более великие, более…. более люди.

Вот толстая пожилая женщина. Она медленно, переваливаясь, идет по улице. И на ее груди бряцают желтые и серебристые кружочки. Ее Роланд пал смертью храбрых на Курской Дуге. Она получила похоронку через несколько месяцев после его смерти. Она проплакала всю ночь, а наутро вернулась на работу к станку. Потому что другим Роландам, дети которых стояли у станков ту же рядом с ней и делавшие боеприпасы для отцов, нужны были патроны и снаряды. Чтобы вернуться. Сначала стать Одиссеями, а потом – вернуться.

Вот седой человек в старом пиджаке. Его жену и детей угнали в Германию и там убили. Он не смог дойти до Берлина – до логова дракона. Дракон ранил его раньше. И теперь каждую ночь ему снится, как зовет его семья, а он все никак не может успеть и дойти до них, чтобы спасти. Он просыпается и смотрит на их сохранившиеся случайно фотографии. Он женат во второй раз. И его вторая жена точно так же смотрит на фотографию своей первой погибшей семьи.

Вот, еще один старик. Этот Телемах, работал половину войны в колхозе, чтобы отцу и его товарищам было, что есть. Вторую половину – воевал. Погибла мать. Он поплакал и продолжил воевать. Погиб брат. Он поплакал и продолжил воевать. Погиб отец. Телемах остался один. И он продолжил воевать.
Вот святой. Он умер от голода в блокадном Ленинграде рядом с запасами зерна. Он не тронул их, чтобы новые ценные семена достались нам. Чтобы мы никогда не голодали.

Вот Прозерпина. Ее мучили в концлагере несколько лет. Из нее выкачивали кровь для арийских воинов, ее заставляли рыть могилы для детей таких же, как она, голыми руками. Она выжила чудом. Теперь у нее пять правнуков, которые бегают вокруг нее, смеясь и не зная, что такое Ад. А она – восстала из мертвых и смогла дать жизнь. И для нее это не легенда, а сухая биография: «После освобождения из концлагеря вышла замуж.. поступила… закончила… родила… назначена… награждена..» и так далее.

Вот они – ходят с нами по одним улицам, стоят в очередях в магазинах, иногда даже бывают в общественных туалетах. Так похожи на обычных людей. На нас.

Как они смогли вынести то, что вынести невозможно? Как они смогли победить то, что непобедимо?

У всех свой ответ.

Возможно, что войну и вправду можно выиграть вопреки стране, но с помощью паучков.
Но мне кажется, что это были не паучки. Это был труд. Тяжелый, колоссальный, невероятный, страшный, титанический труд. Такой труд, на который человека может подвигнуть только любовь. Что может заставить драться до последнего патрона и даже после того как патроны кончились? Что может заставить, глотая слезы, работать на заводе по 14 часов? Что заставит ждать мужа, зная, что каждый день может быть последним, пять лет? Что может заставить вернуться через пять лет? Что заставит броситься на ДОТ? Что поднимает в атаку?

В моем кино ответ был бы – Любовь. Просто это такая большая, такая огромная Любовь, что для того, чтобы ее вместить не хватит ни одной головы, ни одного сердца, ни даже одной жизни. Для того, чтобы она уместилась, нужна Вечность. Нужно множество сердец. Это такая огромная Любовь, что для нее одна жизнь – практически ничто. Ничтожно малая величина. Это такая Любовь, для которой мало шестьдесят секунд в минуте, двадцати четырех часов в сутках, ста лет в веке.

Это такая Любовь, которая больше страха, больше усталости, больше ненависти. Это такая Любовь, что Господь не может не встать на сторону тех, кто умеет так любить -- потому, что «кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь». Потому что «…так любить, как русская душа, - любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, … - Нет, так любить никто не может!».
Но такое кино, боюсь, скоро никто не снимет.

Потому что для того, чтобы снять такое кино, нужно смотреть на свой народ с Любовью. Потому что только она сможет помочь понять их любови, подвиги, неудачи и свершения. Смотреть с любовью, которая хотя бы немного сравнима с их любовью. Чтобы понять. Чтобы приблизиться. А эта Любовь, это такой труд…

Не хватит на то мышиной натуры их.

Тяжело наследовать героям и титанам. Наследство соответствует – огромное, величественное, тяжелое. Людям недостойным иногда хочется просто это наследство бросить – слишком тяжело. Тяжело сравнивать себя с предками. Некоторым проще вычеркнуть их.

А некоторым хотелось бы сделать из них себе фон и декорацию для наиболее симпатичной презентации себя. И делают.

А мне бы так хотелось увидеть другое кино.