Гость программы - Дмитрий Лысков, историк.Ведущий - Армен Гаспарян.Гаспарян: Тема нашей программы не совсем обычна - "Мифы о Сталине времен Хрущева". Тема необычная потому, что вроде как о Сталине мы сказали уже достаточно много, с одной стороны, а с другой стороны, не сказали толком ничего. Тема эта в той или иной степени является на сегодня одной из самых актуальных, в том числе для тех людей, которые слушают нас на постсоветском пространстве, поэтому самое время к ней вернуться.
У нас в гостях историк, изучающий ту эпоху, Дмитрий Лысков. Дмитрий, я рад вас приветствовать в нашей студии.
Лысков: Взаимно. Добрый день!
Гаспарян: Я готов понять, почему мифов о Сталине было очень много при жизни Сталина. Фигуры подобного масштаба (вряд ли, наверное, кто-то будет оспаривать утверждение, что Сталин был все-таки фигурой очень серьезной, даже не только в рамках Советского Союза, а в мировом масштабе) в достаточной мере мифологизированы. На Западе был целый пласт мифов о Сталине, аж с 1920-х годов, когда эмиграция начала заниматься этой темой. Собственно, большинство западных мифологем - это не что иное, как переписанные и переведенные на другие языки утверждения русской эмиграции.
Лысков: Совершенно верно.
Гаспарян: Это было понятно. Потом умирает великий вождь, и страну принимает один из его соратников - Никита Хрущев, человек, который знал достаточно много о Сталине, входил в его ближний круг. Зачем Хрущеву понадобились мифы?
Лысков: Начать с того, почему вообще настолько мифологизирована личность Сталина? Вы совершенно верно сказали, что личности подобного масштаба всегда мифологизируются, и не забудем о том, что в принципе история - это всегда в значительной мере идеология.
Гаспарян: В ХХ столетии - вне всякого сомнения.
Лысков: В ХХ столетии - тем более, это особенно ярко видно. Поэтому ничего удивительного в подобной мифологизации нет. Что касается мифологизации на Западе, совершенно верно было отмечено, что свою руку к мифологизации приложила эмиграция. Но нужно отметить, что эмиграция нескольких волн приложила свою руку к формированию целого ряда мифов. То есть первая волна эмиграции - 1920-е годы, затем хорошо нам известная волна диссидентской эмиграции, Александр Исаевич Солженицын.
Гаспарян: Это уже третья волна. Была еще вторая.
Лысков: Согласен с вами. Таким образом, вот ответ, почему такое большое количество мифов. И есть значительный пласт, о котором мы и говорим - это мифологизация внутри Советского Союза, идущая в том числе от соратников Иосифа Сталина, в частности, от Никиты Сергеевича Хрущева.
После смерти Сталина в верхах советского государства разгорелась очень интересная борьба. Я бы не сказал, что это была борьба за власть. Скорее, речь шла о том, кто кого скорее "съест", потому что все же и Никита Сергеевич, и другие соратники Иосифа Виссарионовича прекрасно отдавали себе отчет в происходившем в стране, прекрасно знали обо всех перегибах, которые существовали, и сами непосредственно в них участвовали.
В случае выдвижения кого-то вперед оставалась вероятность, что другие будут "съедены", обвинены в этих перегибах, преступлениях, именно поэтому и была выбрана стратегия очернения Сталина.
Гаспарян: Но если есть власть, за нее будут драться, это понятно.
Лысков: Совершенно верно. И другой момент - культ личности Сталина, с развенчания которого и начал Хрущев, - он же действительно существовал. Это неоспоримо, это даже глупо отрицать. И на фоне существующего культа личности любой из соратников Сталина, пришедший к власти, неизбежно сталкивался с вопросом легитимизации на фоне "отца народов". Выбран был путь такой легитимизации через очернение, то есть втаптывание в грязь предшественника и вознесение себя на этом фоне.
