Если кто-то полагает, что гордость за обширность отечества свойственна только мыслящим «пережитками имперского сознания» российским патриотам или, к примеру, британским и польским вздыхателям по «Империи, над которой не заходит солнце» и «Польшей от моря до моря» соответственно, то это глубокое заблуждение. В своем недавнем интервью радио «Свобода» бывший министр иностранных дел Украины, а ныне глава внешнеполитического парламентского комитета господин Тарасюк с необыкновенным воодушевлением и гордостью говорил об Украине как «о крупнейшей по территории европейской стране», добавив для приличия, «если не считать европейскую часть евразийской России».

Собственно, спорить не с чем, Украина действительно, по европейским меркам, большая страна и включает в себя территории с такими большими этнокультурными различиями, что в свое время вполне сгодилась бы на роль средней величины европейской империи, если говорить в категориях XIX века, или «многонационального демократического государства», если оперировать современными либеральными понятиями. Только вот многие украинские политики предпочитают определять современную Украину как национальное государство «с единым народом, с единым языком, одной верой» (так недавно высказался президент Ющенко в публичной речи). А иногда и как «национальный очаг украинского народа». Не станем придираться, обращая внимание на то, что первый тезис сильно напоминает тезисы Гитлера, а вторая метафора происходит из идеологии сионизма, возникшей в среде народа, «лишенного родины». Однако плохо у идеологов «украинского национального государства» с оригинальными метафорами.
Но это еще не самая большая проблема. Хуже то, что за этим стоит несколько неадекватное восприятие действительности. Стоит отметить, что сомнения в однозначности исторических прав на многие территории были не чужды украинским националистам с самых истоков независимости. Ничем другим постоянное стремление нагромождать в официозной истории горы фальшивых компиляций и нелепых до полной комичности псевдо-исторических мифов не объяснить. Это может быть следствием глубоких комплексов. И сколько ни ставь памятников гетьманам и кошевым атаманам памятников в городах, основанных русскими монархами и государственными деятелями, выпирает из-под них реальная история земель, как из черноморского офиса нэповского концерна «Геркулес» бывшая гостиница.
Впрочем, памятники не всегда удается установить – мешает недовольство собственных граждан. Долго до идеологов «национального украинского государства» доходило, что большая доля неукраинских территорий с неукраинским населением – очень серьезное препятствие на пути строительства национального государства на основе ключевого тезиса «Украина – не Россия» с переходом к «Украина – Антироссия». И что абсорбирующее культурное и языковое поле должно быть по меньшей мере равноценным русскому, в котором живет значимая часть населения страны. И что культурное и языковое насилие – тупиковый путь, прямая угроза формированию политической нации и гражданскому согласию. Курс на национальное государство в стране, где государства вдвое больше, чем нации, – азартная и опасная игра. «Ополовинить» государство всегда больше шансов, чем удвоить нацию. Неимоверно сложно, если вообще возможно, даже с помощью самой мощной пропагандистской машины навязать единую государственную и национальную идеологию и мировоззрение жителям промышленных регионов и университетских центров Юго-Востока и жителям аграрных территорий Центральной и Западной Украины.
                          
                                                                                                                                                                Геннадий Шарайзин