27 июля Львов должен был бы праздновать 65-летие освобождения от немецко-фашистских захватчиков, но львовский мэр Андрей Садовой этого не допустил, обратившись в судебные органы с просьбой о запрете проведения демонстраций в центральной части города.
Городской голова не посчитал это событие поводом для праздника и вот как мотивировал это: «Однак, на жаль, прихід Червоної армії ані у вересні 1939 року, ані у липні 1944 року не асоціюється у більшості львів’ян з фактом визволення, оскільки супроводжувався масовими знищеннями та тортурами українського населення Львова. Ледь не у кожній львівській родині ще жива пам'ять про трагічні долі близьких, які загинули, або були вивезені до Сибіру лише через те, що були українцями».
Однако демография — наука точная, и она полностью опровергает изыски мэра. Вот данные польской переписи населения города и двух последних — советской и постсоветской.
Думаю, этого достаточно, чтобы понять, кто из горожан лишился крова и жизни.
Как получилось, что население города изменилось так кардинально?
Освобождению Львова предшествовало то, что гитлеровцы, вошедшие в город вместе с их соратниками из ОУН, одновременно с уничтожением евреев уничтожили всю польскую профессуру. При поддержке украинского батальона «Нахтигаль» под командованием Романа Шухевича, нескольких формирований народного ополчения и украинской полиции нацисты с 30 июня 1941 года начали массовые казни людей, предварительно внесённых в палаческие списки. Массовые аресты и расстрелы последовали сразу после начала оккупации Львова.
Большинство арестованных евреев были расстреляны на месте, тогда как поляков и представителей других национальностей сначала вывозили в тюрьму гестапо, бывшую военную тюрьму на Замарстынове и в окружающие город холмы: Винники, Кортумову гору, новое еврейское кладбище. Большинство людей в списках были польскими политиками, артистами, спортсменами, учёными и священниками. 2 июля массовый террор в целом прекратился, проводились лишь единичные акции. Был арестован бывший польский премьер профессор Казимеж Бартель. В ночь с 3 на 4 июля были арестованы несколько десятков профессоров с семьями.
Списки были составлены по приказу немецкого командования. Свидетели подтверждают, что немцам помогали украинские студенты львовских вузов, члены ОУН, которые бежали в Краков в 1939-м после входа во Львов советских войск. В мае 1945 года началась депортация польского населения из Львова. Вагоны отправились в сторону Кракова, Гливице и Гданьска. До января 1946 года эшелон за эшелоном отправлялся на очищенные от немцев земли Силезии и Померании. Так, благодаря действиям сталинского режима сбылась мечта ОУН — Львов стал украинским.
Однако этим «историческим изысканием» заявление Садового не исчерпывается. Он сослался ещё на одно обстоятельство, мешающее празднику: «27 липня — день трауру у Львові за загиблими на Скнилові і проведення в ці дні гучних святкувань є неприпустимим». Однако вот что сообщила Западная информационная корпорация (ЗИК) именно в этот день: «Почтить память на Скниловском аэродроме собрались пострадавшие и родственники погибших. Со дня катастрофы прошло уже семь лет, а на возложении цветов из горсовета никого не было. «Если можете, спросите у мэра города, почему сегодня никто не пришел», — заявил председатель организации ОО «Скниловская трагедия» Стефан Козак».
А поводом для этого самого заявления Садового стало ожидание приезда депутатов российской Госдумы, которые решили почтить память советских воинов. И действительно, такой визит состоялся. Как состоялся и круглый стол в облгосадминистрации. Пока его участники рассуждали «о событиях Второй мировой войны и современной политике России в отношении Украины», украинские националисты подошли к депутату Госдумы РФ Сергею Сметанюку и вылили на него томатный сок. С криками «Слава Украине! Смерть врагам!» они покинули зал.
«Я считаю, что это недоразумение. Если кто-то случайно или, возможно, сгоряча или же сознательно пытается спровоцировать вражду между Россией и Украиной, то у них ничего не получится. Мы обречены на сотрудничество. У нас общие границы, общие проблемы. Когда мы вместе, мы сможем их решить более успешно», — прокомментировал происшедшее Сергей Сметанюк, уроженец Винницкой области.
Не обошлось и без «войны памятников». Во время митинга на Холме славы первый секретарь Львовского обкома Коммунистической партии Украины Александр Калынюк заявил, что выявлен очередной акт вандализма — изувечен постамент Родины-матери, под которым находится братская могила тридцати воинов-освободителей Львова. По его словам, акция была спланирована определенными политическими силами и «приурочена к годовщине празднования освобождения Львова, поскольку еще неделю назад бронзовая лента-гирлянда была на месте».
Вот так проходило 65-летие освобождения Львова. Освобождения от нацистов прошлого. Дата, отягощенная трагедией на Скныловском аэродроме и вытравливаемая местной властью. И неудивительно, что даже городской голова «перепутал» украинцев с поляками и евреями, которые до прихода захватчиков населяли этот город. Скоро память и о довоенном Львове, и о тех, кто его освобождал, исчезнет в этих краях окончательно, ведь она не вписывается в «львовоцентричную» историю, где даже местное пиво, сваренное поляками в 1715 году, объявляется «первым украинским». И эта «версия» повторяется в телеролике сутками. А что уж говорить о вещах более серьезных?
70 лет назад 27 января 1938 года на заседании статистической комиссии «Наукового Товариства iм. Шевченка» д-р Владимир Огоновский выступил с докладом на тему «Национальная, социальная и профессиональная структура населения Львова по переписи населения 9 декабря 1931 года». Среди жителей Львова людей, сознательно считавших себя украинцами, было всего лишь 7,8%. Обобщая статистический материал, докладчик пришёл к следующим выводам: «Украинцы во Львове — это, в основном, молодой, свободный (то есть не состоящий в браке), наплывающий, не очень грамотный, преимущественно рабочий элемент. На 30000 всех украинцев и украинок, которые зарабатывают во Львове, есть 9700 слуг, 2000 сторожей, 1400 неквалифицированных рабочих и 9000 квалифицированных рабочих и ремесленников. Кроме домашней прислуги, украинцы нигде не имеют относительно большого числа, а что касается 11% в торговле, то там на 4000 украинцев половина — сторожа… Об интеллигентных профессиях и говорить нечего. Ещё в промышленности украинские рабочие и ремесленники играют некоторую роль, но как наёмная сила».
Для обозначения такой категории населения в Галиции в свое время родился термин «рагулизм» (от слова рагуль — некультурный, примитивный, тупой человек, деревенщина). Это прозвище произошло от слова «рогатка» – так назывались шлагбаумы на городских заставах, за которые до 1939 года грязно одетых крестьян не пускали.
Популярными в этой среде стали не типичные для горожан либеральные и социалистические идеи, а радикальный национализм, ставящий целью уничтожение и унижение инонационального конкурента. Выразителем идей озлобленного маргинала-рагуля стала ОУН.
Ныне рагулизм не только смел все рогатки, но и стал государственной идеологией. Г-н Садовой лишь транслирует его в заявлении, что затем отливается томатным соком. И, увы, некому выставить за рогатку тех, кто оскорбляет и хулиганит.
И нужно ждать, что сок в руках националистов скоро обернётся чем-то более серьёзным…
