Безостановочно смертен
Человек смертен внезапно, как сказал актер Басилашвили, играющий героя сериала, словами писателя Булгакова, вложенными в уста князя тьмы - Воланда, который, в свою очередь, прикидывался немецким профессором. То есть уже неясно, кто на самом деле это сказал, поскольку мы имеем дело не с автором высказывания, а с какой-то расписной матрешкой, которая, сколько ни расчехляй, все время остается в футляре.

Но я хотела на сей раз придраться к формулировке. К этой красивой навязшей в ушах лапше. Кто бы ее ни сварил, был он лукав. Беда человека, а также и автора все-таки не в том, что он смертен внезапно – поскольку внезапность характеристика субъективная, не думаю, чтобы когда-нибудь кому-нибудь удалось умереть невовремя. (Впрочем, это вопрос веры в Бога).

Смерть – это единственное, что всегда уместно. Конечно, потом скажут, что она была скоропостижной и ранней, глупой и нечаянной, трагической и всех потрясшей. Но тут ведь как на дне рождения: тебе должны сказать определенные слова, ты и ответить должен слова не менее определенные.

В смерти ответ невозможен. Всякий ответ после смерти на любое слово должен быть произнесен при жизни, потому что потом любая коммуникация невозможна. А если и возможна, то она все равно не такова, чтобы здесь можно было говорить о ней.

Беда автора в том, что он смертен безостановочно, но неокончательно. Как и человек. Теряя ресницы, чешуйки кожи, испаряя жидкость, сморкаясь, чихая, подстригая волосы и ногти, меняя одежду, взгляды, мнения, убеждения, пол, национальность, вес, рост, цвет глаз, человек умирает таким, каким мы его знали, и возобновляется в каждую секунду своего бытия. Современный человек может меняться больше, чаще и существеннее, чем когда-либо раньше - впрочем, может, не может, а вынужден. Модальность тут тоже, знаете ли, не чижик начхал.

Серия смертей автора проходит от точки к точке. Автор – серийный самоубийца.

Правда, однажды во всякой компьютерной игре ты умираешь в последний раз.